Голубенцев Александр Федорович

Александр Федорович Голубенцев принадлежит когорте отечественных ученых второй половины XX века, внесших основополагающий вклад в развитие статистической радиоэлектроники, статистического моделирования физических процессов в распределенных радиофизических системах. Эта оценка деятельности Александра Федоровича содержится в материалах, опубликованных в 2003-2005 гг. в ряде научных изданий ("Радиотехника и электроника", "Радиотехника", "Известия Саратовского университета", "Вопросы прикладной физики").

 

А.Ф. Голубенцев родился в г. Смоленске 10 июля 1933 г. Война забросила его семью в Казахстан. Среднюю школу юный Александр Голубенцев закончил в г. Энгельсе Саратовской области. Дальнейшая его жизнь была связана с физическим факультетом и НИИ механики и физики Саратовского госуниверситета. Легендарный среди своих сверстников выпускник университета 1956 г., он в 1963 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук. Его научным руководителем был П.В. Голубков, патриарх физического факультета СГУ. После защиты диссертации Александр Федорович работал на кафедре вычислительной физики и автоматизации научных исследований, которую возглавил в 1986 г. Обладая высочайшим интеллектом и эрудицией, Александр Федорович был одним из основных лекторов физического факультета СГУ. Первые научные работы А.Ф. Голубенцева, выполненные без соавторов, опубликованы в журнале "Радиотехника и электроника" в конце 50-х - начале 60-х годов. Их названия отражают не только круг научных интересов Александра Федоровича того времени, но и стиль его творческой деятельности, основанный на изумительном владении техникой точных математических вычислений: "О представлении коэффициента усиления лампы бегущей волны контурным интегралом" (1962), "О применении z-преобразования для решения уравнения лампы бегущей волны" (1963), "Об оценке погрешности в определении усиления лампы бегущей волны методом степенных рядов Квайта" (1963).

 

Научные работы А.Ф. Голубенцева 60-80-х гг. посвящены созданию новых приборов СВЧ диапазона, решению комплексной задачи о трансформации шумов различного происхождения и особенностях электронно-волнового взаимодействия в усилителях и генераторах электромагнитных колебаний сверхвысоких частот с учетом случайного вариационного характера физических характеристик, структурных параметров и эксплуатационных факторов. Так, были разработаны оригинальные флуктуационные модели термоэлектронных катодов, учитывающие реально существующие пространственную и временную неоднородности эмиссии; создана методика расчета оптимизирующих электронных трансформаторов для ламп бегущей волны; корректно

решена задача о влиянии дополнительных (к эмиссионным) источников шума (в частности, токооседания) в приборах с длительным взаимодействием на выходные шумовые параметры; теоретически и экспериментально исследована трансформация амплитудно-фазовых шумов сигнала задающего генератора в ЛБВ, проведен анализ нелинейных стохастических явлений в электронных потоках в приборах сверхвысоких частот; решены вопросы теории воспроизводимости параметров серийных ЛБВ. Интересные теоретические и практические результаты получены им при построении физико-статистических моделей диффузионных процессов в стенках лазерных трубок и в волоконных световодах. Даны и реализованы практические рекомендации по

минимизации влияния неблагоприятных факторов и оптимизации рабочих характеристик приборов с длительным взаимодействием. С конца 80-х гг. в связи с интенсивным развитием вакуумной микроэлектроники А.Ф. Голубенцевым выполнены работы по математическому моделированию эмиссионных, шумовых и надежностных свойств автоэмиссионных источников и приборов на их основе. Им получен ряд патентов на изобретения.В 1988 г. А.Ф. Голубенцев представил к защите в качестве докторской диссертации капитальнейший труд “Флуктуационные процессы в распределенных радиофизических системах”. В 1989 г. А.Ф. Голубенцеву было присвоено ученое звание профессора.

 

Последним творческим увлечением Александра Федоровича была нелинейная динамика. С 90-х гг. он вел фундаментальные исследования по вероятностному описанию детерминированного хаоса и решению эволюционных уравнений для хаотических динамических систем. Всего перу А.Ф. Голубенцева принадлежат около 200 печатных работ. Последние прижизненные статьи Александра Федоровича опубликованные в журналах "Радиотехника" и Applied Surface Science, датированы соответственно февралем и июнем 2003 г. Александр Федорович – автор 11 книг, увидевших свет в издательстве СГУ, в том числе монографий: «Шумы и флуктуации в электронных потоках» (чч. 1 и 2, 1982), «Эмиссионные и шумовые свойства неоднородных эмиттеров» (1983), «Введение в статистическую электронику» (1991), «Статистические модели квазирегулярных радиофизических и оптических структур» (1991), «Задачи Бюффона» (2001), «Математические модели

В 1980 г. им был создан Студенческий вычислительный центр Научно-исследовательской части (СВЦ НИЧ) СГУ, а в 1986 г. – филиал кафедры в Саратовском отделении Института радиотехники и электроники РАН. Это один из первых филиалов кафедр вузов страны в академических учреждениях, образованный согласно совместному приказу Президиума Академии наук СССР и Министерства общего и специального образования РСФСР. Стержнем работы СВЦ было выполнение научно-исследовательских работ, заказчиками которых были авторитетные организации страны.Полученные средства были направлены, в частности, на создание первых дисплейных классов на физическом факультете СГУ. Благодаря усилиям А.Ф. Голубенцева, структура "кафедра – филиал кафедры", поддерживаемая с 1997 г. грантом Федеральной целевой программы "Интеграция высшего образования и фундаментальной науки", продолжает успешно функционировать вот уже около 25 лет, обеспечивая уникальные форму и уровень подготовки специалистов на физическом факультете СГУ. …Каждого в окружении Александра Федоровича поражал его поистине неиссякаемый интерес к новым знаниям. Где бы он ни находился – за рабочим столом в кабинете, втуристической поездке (а он с удовольствием путешествовал по различным уголкам нашей страны пешком с рюкзаком за плечами, на лодке, на машине), дома – неизменными вещами в его руках были книга, лист бумаги, ручка или карандаш. Без книг, без активной творческой деятельности он просто не мог существовать. Библиотека научной литературы, собранная Александром Федоровичем в течение нескольких десятилетий, - одна из самых богатых в Саратове. Она была доступной для его учеников и всех, кто обращался к нему за помощью.

 

 

На фото: Научный мини-семинар (С.С. Аркадакский, , А.Ф. Голубенцев, В.М. Аникин, 1997)

Он щедро и с какой-то достойной подражания одержимостью стремился донести результаты своих размышлений до коллег, своих учеников, интенсивно выступая на кафедральных научных семинарах. 8 человек защитили под его руководством кандидатские диссертации. По трем докторским работам Александр Федорович был научным консультантом. Он был активным членом двух докторских диссертационных советов. И членам советов, и соискателям он запомнился как автор глубоких вопросы, поддерживающих атмосферу истинной творческой научной дискуссии на заседаниях советов. Александр Федорович охотно откликался на просьбы помочь разобраться в каком-либо вопросе, часто выступая в своеобразной роли научного "арбитра". Александр Федорович очень гордился, что два сотрудника его кафедры стали лауреатами отечественных премий в области науки и техники – Государственной премии Российской Федерации (Н.И. Синицын) и премии Правительства России (В.И. Наянов). Он всегда с благожелательным вниманием относился к их работе и оказывал им свою поддержку.Александр Федорович был счастливым семьянином; с женитьбой "определился", еще будучи студентом университета. Дом Голубенцевых всегда отличали большое гостеприимство и радушие. На его сыне и внуках "природа не отдыхала". Научные результаты по рассеянию когерентного излучения, полученные его сыном Андреем Александровичем Голубенцевым еще в ранге дипломника МФТИ, получили мировую известность. Александр Федорович отличался удивительным и глубоким мировоззрением, феноменальной памятью. Он имел свои, зачастую неповторимые взгляды на различные аспекты жизни. Он прекрасно знал историю научных открытий, любил художественную литературу, искусство, шахматы. Он обладал редким чувством юмора, глубина и оттенки которого не могли не отражать выдающиеся черты его личности. Александр Федорович все время оставался потрясающе скромным, доброжелательным и постоянно и много работающим человеком. Заинтересовавшись чем-то, он мог вести расчеты сутками напролет. И умер он за рабочим столом, на котором были разложены его бумаги, заполненные четким, красивым почерком, с авторучкой в руке… Случилось это 22 августа 2003 года..

 Голубенцев А.Ф., Аникин В.М. Инвариантные функциональные подпространства линейных эволюционных операторов хаотических отображений // Известия вузов. Прикладная нелинейная динамика. 2005. Т. 13. № 1-2. С. 3-17.

 Голубенцев А.Ф., Аникин В.М. О хаотической модели ранней эволюции Вселенной // Радиотехника. 2005. № 4. С. 63-70.

 

19. Голубенцев А.Ф. Об оценке погрешности в определении усиления лампы бегущей волны методом степенных рядов Квайта // Радиотехника и электроника,1963. Т.8. № 7.

20. Голубенцев А.Ф. О возможности применения метода рядов Квайта к

магнетронным усилителям прямой и обратной волны // Известия вузов. Радиофизика, 1963. Т. 6. № 4.

21. Голубенцев А.Ф. О решении уравнения ЛБВ с помощью тригонометрических рядов // Известия вузов. Радиофизика, 1963, Т. 6. №6.

22. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. О минимизации коэффициента шума лампы бегущей волны с учетом токооседания на входе в замедляющую систему//Радиотехника и электроника. 1966. Т.11.№ 5.

23. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. К вопросу о минимизации коэффициента шума лампы бегущей волны с учетом токооседания на входе в замедляющую систему // Электронная техника. Сер. 1 .Электроника СВЧ. 1966. Вып.3.

24. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. О влиянии непрерывного токооседания вдользамедляющей системы на усиление лампы бегущей волны // Известия вузов. Радиофизика. 1967. С. 736.

25. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. Об усилении лампы бегущей волны при произвольном изменении тока луча вдоль замедляющей системы // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1967. Вып. 3.

26. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М О влиянии пространственного заряда и затухания на усиление бегущей волны при произвольном уменьшении тока луча вдоль замедляющей системы //  лектронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1967. Вып. 11.

27. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. Об измерении шумовых инвариантов S и П с использованием лучевого усилителя типа О // Радиотехника и электроника. 1968. Т. 13. № 6.

28. Голубенцев А.Ф., Тержов И.И. Метод измерения и расчета шумовых параметров S и П электронного потока //Электронная техника. Сер. 1 Электроника СВЧ. 1968. Вып. 4.

29. Голубенцев А.Ф. К теории минимального коэффициента шума лучевых усилителей СВЧ с электронным потоком меняющегося сечения // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1968. Вып. 5.

30. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С. О токе эмиссии для одной статистической модели неоднородного катода // Радиотехника и электроника. 1969. Т. 14. № 11.

31. Голубенцев А.Ф. О понятии шумового импеданса электронного пучка // Радиотехника и Электроника. 1970. Т.15. № 5.

32. Голубенцев А.Ф., Поляков О.С. О спектральной плотности амплитудных и фазовых флуктуаций, вызванных низкочастотной шумовой модуляцией параметров ЛБВ // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1970. Вып.5.

33. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С. К вопросу о влиянии неоднородности катода на его шумовые свойства // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. !970. Вып. 5.

34. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С. О спектральной плотности флуктуаций скорости и кинетического потенциала на неоднородном катоде // ЖТФ. 1970. Т. 11. № 7.

35. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. Амплитудные и фазовые шумы ЛБВ, обусловленные низкочастотными флуктуациями тока // Электронная техника. Сер. 1 .Электроника СВЧ. 1970. Вып. 6.

36. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М О влиянии токооседания в электронном прожекторе на минимальный коэффициент шума лампы бегущей волны // Известия вузов. Радиоэлектроника. 1970. № 8.

37. Голубенцев А.Ф., Тержов И.И. Минимизация коэффициента шума лучевых усилителей СВЧ как задача теории оптимального управления // Электронная техника. Сер. 1 .Электроника СВЧ. 1970. Вып. 2.

38. Голубенцев А.Ф. К вопросу о систематических погрешностях трехрезонаторного метода измерения шумовых параметров S и П // Электронная техника. Сер. 1 Электроника СВЧ. 1971. Вып. 1.

39. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С., Голубенцева Л.И. Исследование влияния микрорельефа эмиттирующей поверхности катода на его эмиссионные свойства // Радиотехника и электроника. 1971. Т. 16. № 11.

40. Голубенцев А.Ф. Поляков О.С. Исследование шумов в мощной ЛБВ непрерывного действия // Электронная техника. Сер. 1 .Электроника СВЧ.. 1971. Вып. 4.

41. Голубенцев А.Ф, Шаповалов А.С. Ободном методе учета статистических неоднородностей катода // Известия вузов. Радиофизика. 1972. Т.15. № 2.

42. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. О влиянии сильного магнитного поля на фактор шума ЛБВ // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1973. Вып. 1.

43. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С.К вопросу об уровне дробового шума термокатода // ЖТФ. 1974. Т. 44. № 10.

44. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С. К вопросу о спектральной плотности флуктуаций тока эмиссии термокатода // Известия вузов. Радиофизика. 1974. Т. 17. № 12.

45. Голубенцев А.Ф., Глейзер В.В., Минкин Л.М. К вопросу о статистической модели замедляющей системы с малыми случайными неоднородностями // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1976. Вып. 4.

46. Голубенцев А.Ф., Глейзер В.В., Минкин Л.М. О влиянии случайного разброса шага и радиуса спирали на выходные характеристики ЛБВ // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1976. Вып. 5.

47. Голубенцев А.Ф., Глейзер В.В., Минкин Л.М. Флуктуации амплитуды и фазы выходного сигнала ЛБВ со статистическими неоднородностями в замедляющей системе // Электронная техника. Сер. 1. Электроника СВЧ. 1977. Вып. 12.

48. Глейзер В.В., Голубенцев А.Ф., Кац А.М., Минкин Л.М. Определение допусков на изготовление функциональных элементов электронных СВЧ приборов с длительным взаимодействием // Известия вузов. Радиоэлектроника. 1977. № 5.

49. Голубенцев А.Ф., Давидович М.Н. О нелинейных шумовых волнах в электронных пучках // Радиотехника и электроника. 1978. Т. 23. № 1.

50. Голубенцев А.Ф., Давидович М.Н. К одномерной односкоростной теории шумов в электронном пучке // Радиотехника и электроника. 1980. Т. 25. № 5.

51. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Денисов Ю.И. Статистические характеристики замедляющей системы со случайными нарушениями периодичности структуры //

Известия вузов - Радиофизика. 1982. Т. 25. № 3. C. 322-327.

52. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Денисов Ю.И. Статистический анализ рельефов, образованных системами моноориентированных нитевидных кристаллов и каталитических глобул // Поверхность.

Физика, химия, механика. 1983, № 1.

53. Голубенцев А.Ф., Давидович М.Н., Кац А.М. Статистическая линеаризация и ее применение для решения задач электроники: Обзоры по электронной технике. Сер. Электроника СВЧ. М., 1983. Вып. 13 (645).

54. Голубенцев А.Ф., Сироткин О.Л., Денисов Ю.И. Марковская модель фликкерного эффекта // ЖТФ. 1983. Т. 53, № 7.

55. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М. О механизме восстановления гелий-неоновых газоразрядных трубок // Электронная техника. Сер. 11. Лазерная техника и оптоэлектроника. 1983. Вып. 2(24).

56. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М. Диффузия He и Ne через стеклянные стенки газонаполненного баллона // Инженерно-физический журнал. 1983. Т. 45. № 2.

57. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М., Рабинович Э.М. Термодиффузионное возвращение неона из стеклянных стенок газонаполненного баллона в газовую фазу // Известия вузов. Физика. 1983. Т. 26. № 9.

58. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М., Рабинович Э.М. Об установлении стационарного режима генерации в гелий-неоновых // Электронная техника. Сер. 11. Лазерная техника и оптоэлектроника. 1983. Вып. 4 (26).

59. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М. Прогнозирование надежности газоразрядных трубок гелий-неоновых лазеров // Электронная техника. Сер. 11. Лазерная техника и оптоэлектроника. 1984. Вып. 3(29).

60. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М., Лобачев М.И., Тучин В.В. Восстановление газового состава гелий-неоновых лазерных трубок // Там же.

61. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю.,. Рабинович Э.М. Термодиффузионное разделение рабочих газов в газоразрядной трубке // Известия вузов. Физика. 1984. Т. 27.№ 3.

62. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М. Спектроскопический метод определения коэффициента диффузии и растворимости гелия и неона в стекле//Физика и химия стекла.1984.Т.10.№ 2.

63. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М., Рабинович Э.М. Радиальное термодиффузионное разделение газов в гелий-неоновом лазере // Электронная техника. Сер. 11. Лазерная техника и оптоэлектроника. 1984. Вып. 2 (28).

64. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М., Рабинович Э.М. К вопросу о радиальном распределении температуры в He-Ne газоразрядной трубке // Известия вузов.Физика. 1984. Т. 28. № 9.

65. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю., Минкин Л.М., Рабинович Э.М. Спектроскопическое определение термодиффузионной постоянной газовой смеси//Инженерно-физический журнал. 1984. Т.47. № 3.

66. Голубенцев А.Ф., Гольдман С.Ю, Влияние термодиффузии на перенос газов в стекле // Физика и химия стекла. 1984 Т. 10. № 6.

67. Голубенцев А.Ф., Сироткин О.Л., Денисов Ю.И. Спектр флуктуаций тока эмиттера, имеющего случайное число эмиссионных центров // Известия вузов. Радиофизика. 1984. Т. 27. № 5.

68. Goloubentsev A.F., Anikin V.M. The Explicit Solutions of the Frobenius-Perron Equation for the Chaotic Infinite Maps // Int. J. Bifurcation and Chaos. 1998. V.8, N 5.

69. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Богомолов А.В. Хаотические генераторы биологических ритмов // Медицинская радиоэлектроника. 2000, № 2.

70. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Аркадакский С.С. О некоторых свойствах оператора Фробениуса – Перрона для сдвигов Бернулли // Известия вузов. Прикладная нелинейная динамика. 2000. Т. 8, № 2.

71. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М. Специальные функции в теории детерминированного хаоса // Там же. 2000. Т. 8, № 3.

72. Anikin V.M., Goloubentsev A.F. Statistical models of fluctuation phenomena in field emission // Solid State Electronics. 2001. Vol. 45/6.

73. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Барулина Ю.А. Вероятностное описание хаотических генераторов биологических ритмов // Биомедицинские технологии и радиоэлектроника. 2002, № 1.

74. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Статистические модели эмиссионных флуктуаций и надежностных свойств автоэмиттерных систем // Радиотехника. 2003. № 2.

75. Anikin V.M., Barulina Yu.A., Goloubentsev A.F. Regression equations modelling diffusion processes // Applied Surface Science, 2003.Volume/Issue 215/1-4.

76. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М. Евклид, Гаусс и детерминированный хаос // Известия Саратовского университета. Новая серия. 2003. Т. 3. Вып. 2.

 

 

77. Голубенцев А.Ф. О применении специальных систем полиномов для определения усиления СВЧ приборов с длительным взаимодействием // Вопросы электронной техники: сб. науч. работ / Под ред. проф. Ю.Г. Альтшулера. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1971. Вып. 2.

78. Голубенцев А.Ф. О спектральной плотности флуктуаций скорости на катоде электронной пушки Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С. О статистической модели неоднородного катода // Там же.

79. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С. О статистической модели неоднородного катода // Там же.

80. Голубенцев А.Ф., Тержов И.И. Метод измерения и расчета спектральных плотностей волновых компонент шума в скрещенных полях // Там же.

81. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. О влиянии токооседания в электронном прожекторе на минимальный коэффициент шума ЛБВ // Там же.

82. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. О влиянии токоперехвата на входе в замедляющую систему на фактор шума ЛОВ // Там же.

83. Голубенцев А.Ф., Минкин Л.М. К вопросу о влиянии теплового шума замедляющей системы на минимальный коэффициент шума ЛБВ // Там же.

84. Голубенцев А.Ф., Глейзер В.В., Минкин Л.М. Об одной стохастической модели замедляющей системы с малыми случайными неоднородностями // Лекции по электронике СВЧ. №-я зимняя школа-семинар инженеров. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1974. Кн. 3.

85. Голубенцев А.Ф., Глейзер В.В., Минкин Л.М. О влиянии статистических неоднородностей замедляющей системы на выходные параметры ЛБВО // Там же.

86. Голубенцев А.Ф., Глейзер В.В., Минкин Л.М. Деформация электронного потока в квазипериодическом магнитном поле // Вопросы электроники СВЧ: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1977. Вып. 10.

87. Голубенцев А.Ф., Глейзер В.В., Минкин Л.М. Дисперсия амплитудных и фазовых шумов в ЛБВ со статистическими неоднородностями в замедляющей системе // Там же.

88. Голубенцев А.Ф., Давидович М.Н. Об одном методе статистического анализа нелинейных систем с распределенными параметрами // Техническая электроника и электродинамика. Саратов, 1978. Вып. 3.

89. Голубенцев А.Ф., Давидович М.Н., Кац А.М. К анализу динамического диапазона ЛБВО средней мощности // Техническая электроника и электродинамика. Саратов, 1980.

90. Голубенцев А.Ф., Сироткин О.Л., Денисов Ю.И. Дробовой эффект для одной модели неоднородного эмиттера случайной структуры // Лекции по электронике СВЧ и радиофизике: :6 я зимняя школа-семинар инженеров. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1983. Кн. 2.

91. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Герштейн Е.Г. Моделирование накопления пестицидов в организме человека // Современные вопросы гигиены села: Сб. науч. трудов. М.: НИИ гигиены им. Ф.Ф. Эрисмана. 1985..

92. Голубенцев А.Ф., Шеваничев В.В., Малоземов Ю.А. Машинный расчет структурных характеристик многокомпонентных образцов // Вопросы электроники СВЧ.Межвуз. науч. сб. Вып. 14. Моделирование физических процессов. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1985.

93. Голубенцев А.Ф., Малоземов Ю.А., Палатов Ю.А. и др. Аналого-цифровой канал для автоматизации спектрометрических исследований на основе мини-ЭВМ // Там же.

94. Голубенцев А.Ф., Малоземов Ю.А., Денисов Ю.И. К вопросу имитационного моделирования эмиссионных свойств неоднородных катодов // Вопросы электроники СВЧ. Межвуз. науч. сб. Вып. 15. Флуктуации в физических системах. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1985.

95. Голубенцев А.Ф., Малоземов Ю.А., Палатов Ю,А. и др. Устройство оцифровки длины волны для компьютеризированных спектрометрических исследований // Там же .

96. Шаповалов А.С., Денисов Ю.И., Голубенцев А.Ф. и др. О спектре дробового шума потоков носителей заряда // Вопросы электроники СВЧ. Межвуз. Науч. сб. Вып. 16.

Спектральные характеристики физических систем. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1985.

97. Голубенцев А.Ф., Малоземов Ю.А., Палатов Ю,И. и др. Специализированная информационно-измерительная система реального времени для спектрометрических исследований // Там же.

98. Голубенцев А.Ф., Лукан Ю.Г., Палатов Ю.А. и др. Исследование флуктуаций характеристик светорассеяния локальных грубодисперсных аэрозолей аэрозольных

систем с помощью имитационной модели на ЭВМ // Вопросы электроники СВЧ. Межвуз.Науч. сб. Вып. 17. Нерегулярные физические структуры. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та,

1985. С. 12-15.

99. Голубенцев А.Ф., Шаповалов А.С., Денисов Ю.И. Малоземов Ю.А. Реализация метода Монте-Карло для моделирования на ЭВМ неоднородной поверхности эмиттера электронов// Там же. С.33-37.

100. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф., Рудченко А.В. Винеровский спектр радиуса кварцевого волоконного световода, подвергнувшегося при вытяжке действию тепловых ударов // Методы и системы технической диагностики. Математическое и физическое моделирование в электронике и радиофизике: Межвуз. науч. сб. Вып. 11. Математическое и физическое моделирование в электронике и радиофизике. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1988.

101. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф., Малоземов Ю.А. Об асимптотическом поведении цифрового синусно – косинусного генератора // Там же.

102. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. О статистическом описании рельефов квазипериодических радиофизических и оптических структур // Вопросы прикладной физики: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1989. Вып. 1.

103. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. О спектре флуктуаций автоэмиссионного тока // Вопросы прикладной физики: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1989.

Вып. 1. 104. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Контроль параметров распределения коэффициента пропускания оптического транспаранта // Там же.

105. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Статистические модели и диагностика случайно нерегулярных дифракционных структур // Волны и дифракция. М.: Физическое

общество СССР, 1990. Вып.2.

106. Goloubentsev A.F. and Anikin V.M. Markov models of emission distortions for matrix cathodes // Revue “Le Vide, les Couches Minces”-Supplément au No 271, Mars-Avril

1994. Paris: 1994.

107. Anikin V.M., and Goloubentsev A.F. Theoretical Modeling Inhomogeneous Field Emission Area // 9th International Vacuum Microelectronics Conference (IVMC'96). St. Petersburg, Russia, July 1996. Technical Digest.

108. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Моделирование бистабильных флуктуаций полевой эмиссии // Вопросы прикладной физики: Межвузов. науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1997. Вып. 3.

109. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Марковская модель отклика автоэмиссионной системы // Там же.

110. Anikin V.M., and Goloubentsev A.F. Statistical Model of Bistable Fluctuations in Field Emission // 10th Int. Vacuum Microelectronics Conference (IVMC'97). Kyongju, Korea,

Aug. 17-21, 1997. Technical Digest.

111. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Модели надежности полевых эмиттерных систем // Актуальные проблемы электронного приборостроения. Материалы межд. науч-тех. конф.. Саратов: изд-во СГТУ, 1998. Ч. 3.

112. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Аркадакский С.С. Хаотические отображения для усеченных статистических распределений // Вопросы прикладной физики: Межвуз. науч. сб. Саратов, изд-во Сарат. ун-та, 1998. Вып. 4.

113. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М. Инвариантные меры для хаотических разностных уравнений с точными решениями // Там же.

114. Голубенцев А.Ф., Аркадакский С.С., Аникин В.М. Дробно-линейное хаотическое отображение // Там же.

115. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Марковские модели флуктуаций полевой эмиссии // Там же.

116. Anikin V.M., Goloubentsev A.F. On the Spectrum of Fluctuations in the Field Emission // Proceedings of the Int. University Conference. "Electronics and Radiophysics of

Ultra-High Frequencies" (UHF'99). St. Petersburg, Russia. May 24-28,1999. Edited by G.G. Sominski. St. Petersburg: SPbSTU, 1999.

117. Anikin V.M., Goloubentsev A.F. A Nonmarkovian Model of the Multistable Fluctuations in the Field Emission // 2nd Int. Workshop on Vacuum Microelectronics (July 11-13, 1999. Wroclaw, Poland) of 12th Int. Vacuum Microelectronics Conference (IVMC'99), July 6-9, 1999, Darmstadt, Germany.

118. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Аркадакский С.С. Сопряженные хаотические отображения: построение, траекторные, вероятностные и спектральные характеристики // Проблемы современной физики. К 90-летию Саратовского государственного университета и 40-летию сотрудничества ОИЯИ – СГУ / Под ред. А.Н. Сисакяна и Д.И. Трубецкова. Дубна, ОИЯИ, 2000.

119. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М. Эволюционные уравнения для хаотических отображений в форме полиномов Чебышёва // Вопросы прикладной физики: Межвуз.науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та. 1999. Вып. 5.

120. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Аркадакский С.С. Операторы Фробениуса –Перрона для сопряженных хаотических отображений // Там же.

121. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М. Хаотические отображения с инвариантными законами распределения в форме эллиптических интегралов // Там же

122. Голубенцев

А.Ф., Аникин В.М., Ноянова С.А. Двумерные эргодические отображения сложных областей // Там же.. Goloubentsev A.F., Anikin V.M., and Arkadaksky S.S. Ergodic Maps with

Lyapunov Exponent Equal to Zero //2000 2nd International Conference “Control of Oscillation and Chaos”. Proceedings /Edited by F.L. Chernousko and A.L. Fradkov. Vol. 1.

123. Goloubentsev A.F., Anikin V.M., and Arkadaksky S.S. On the Convergence of Nonstationary Solutions of the Frobenius – Perron Equations to the Invariant density // Ibid.

124. Goloubentsev A.F., Anikin V.M., and Noyanova S.A. Two-Dimensional Ergodic Maps: New Examples // Ibid.

125. Anikin V.M., Goloubentsev A.F., and Tuchin V.V. Statistical model of 3D scattering medium generated by random pulse process // Proc. SPIE. Vol. 3915. Coherence Domain Optical Methods in Biomedical Science and Clinical Application IV. 4/2000.

126. Anikin V.M., Goloubentsev A.F., and Tuchin V.V. Statistical characteristics of optical response of random medium with cylindrical scatterers // Proc. SPIE. Vol. 4224. Biomedical Photonics and Optoelectronics Imagine. 10/2000.

127. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Барулина Ю.А. Спектральные задачи для хаотических отображений с инвариантными экспоненциальными распределениями // Вопросы прикладной физики: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. Вып. 6.

128. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Барулина Ю.А. О спектральной задаче для одного кусочно-линейного хаотического отображения // Там же.

129. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Аркадакский С.С. Об источниках многозначности обратной задачи для уравнения Фробениуса-Перрона//Там же.

130. Anikin V.M., Goloubentsev A.F. Statistical models of Fluctuation Phenomena in Field Emission. I, II// Актуальные проблемы электронного приборостроения. Материалы межд. науч.-тех. конф. Саратов, 20-22 сентября 2000. Саратов: СГТУ, 2000.

131. Anikin V.M., Goloubentsev A.F. Statistical Model of Random Medium with Cylindrical scatterers // Вопросы прикладной физики: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2001. Вып.7.

132. Goloubentsev A.F., Anikin V.M. On the Modeling of the Scattering Medium by a Random Pulse Process // Там же.

133. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Барулина Ю.А. Формула Эйлера - Маклорена в теории детерминированного хаоса // Там же.

134. Аникин В.М., Голубенцев А.Ф. Загрязнение окружающей среды диоксинами:обоснование выбора математической модели // В кн.: Сфера экологии человека: факторы риска и математические модели / Под ред. проф. В.Б. Самсонова и доц. В.М. Аникина. Саратов: изд-во Сарат.ун-та, 2002.С.28-35.

135. Anikin V.M., Barulina Yu.A., Goloubentsev A.F. On difference Schemes and Dynamical Systems Corresponding to Fluctuation Phenomena // The Fourth International Vacuum Electron Sources Conference. Saratov, July 15-19, 2002. Саратов: Изд-во ГосУНЦ "Колледж", 2002.

136. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Барулина Ю.А. К решению спектральной задачи для эволюционного оператора методом производящих функций // Моделирование: Сб. науч. статей / Под ред. проф. Б.Е. Железовского. Саратов: Исток-С, 2002.

137. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Барулина Ю.А.. О моделировании случайных процессов, основанных на броуновском движении // Там же. 

138. Голубенцев А.Ф., Аникин В.М., Барулина Ю.А. Автокорреляционные функции одномерных кусочно-линейных отображений с равномерным инвариантным распределением // Вопросы прикладной физики: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. Вып. 9.

139. Goloubentsev A.F., Anikin V.M., Barulina Y.A. Difference Scheme with Instant Transition frpm Order to Chaos // International Conference "Physics and Control". Proceedings. Saint Petersburg, Russia, August 20-22, 2003.

140. Goloubentsev A.F., Anikin V.M., Barulina Y.A. Chaotic Maps Generating White Noise // Ibid.

141. Goloubentsev A.F., Anikin V.M., Noyanova S.A., Barulina Y.A. Baker Transformation as Autoregression System // Ibid.

142. Anikin V.M., Goloubentsev A.F. Analysis of biological chaotic rhythms // Proc.SPIE. 2004. V. 5330. Complex dynamics, Fluctuations, Chaos and Fractals in Biomedical Photonics / V.V. Tuchin, Ed. 

 

Александр Федорович Голубенцев был, несомненно,человеком удивительным, человеком разностороннего таланта, человеком, которому всегда хотелось «дойти до самой сути», человеком широко образованным. Он блестяще владел разнообразным математическим аппаратом. Помнится, он даже поступать хотел на мехмат, но все-таки стал физиком. Первое знакомство с ним было связано с удивлением. Александр Федорович изящно решил задачу о пусковом токе генератора обратной волны с помощью вариационного исчисления. Решил легко и удивительно красиво. Он всегда стремился к математической строгости, часто увлекаясь стремлением к безупречности доказательств. Так было с обоснованием метода рядов Квайта-Маллена, так было с «шумовой эпопеей» в лампах с бегущей волной.

 

Он был прекрасным полемистом, умело и остроумно отстаивающим свои идеи. Александр Федорович долго не верил в результаты машинных экспериментов по динамическому хаосу. Поверил, когда нашел ряд аналитических решений. Разнообразие тем его публикаций удивляет: здесь и физика, и собственно математика, и задачи об окружающей среде. Он работал с разными людьми. «Спектр» его учеников поражает набором индивидуальностей с непростыми характерами.

 

Александр Федорович боготворил книги. Читал он много, часто цитировал яркие места из прочитанного в своих выступлениях. Он был физически сильным человеком и, как многие люди такого склада, добрым и надежным товарищем. Сейчас о нем сказано и написано много хороших слов, Жаль, что мы не сказали их при его жизни. Александр Федорович был красивым человеком во всех жизненных проявлениях, а согласно теореме Гельфанда, «красота не может пропасть».

 

 

Вил Бариевич Байбурин,доктор физико-математических наук,

профессор, Заслуженный деятель науки РФ

 

Это было очень давно, более 50 лет назад. В 1951 г., будучи десятиклассником одной из школ г. Уральска, я встретился с приехавшим из Саратова на каникулы моим старшим товарищем Герой Кузнецовым, первокурсником физического факультета СГУ. Он много рассказывал о студенческой жизни, которая нам, тогдашним школьникам, представлялась полной романтики и замечательных впечатлений (что, впрочем, впоследствии и подтвердилось). И вот в какой-то момент Гера сказал: «А знаете, ребята, у нас на курсе есть два «гения» - Саша Голубенцев и Гена Недлин». Известно, что все мы в юности склонны к максималистским утверждениям, но такая оценка в студенческой среде, признающей только истинные достоинства человека, дорогого стоит! Так я впервые услышал имя А.Ф. Голубенцева. В студенческие годы мне не случилось познакомиться с ним, но хорошо помню, что, встречая его на студенческих «перекрестках», всегда смотрел на него с восхищением, которое еще более возросло, когда узнал, что он еще и прекрасный гимнаст (в то время престиж спорта и спортсменов был чрезвычайно велик).

 

Знакомство и (как смею думать) дружеские отношения у нас сложились много позже, в 70-80х годах, когда мы занимались близкими по тематике научными вопросами. Большую роль в нашем сближении сыграли и заседания докторского диссертационного совета по радиофизике при СГУ, членами которого мы оба являлись. Я всегда старался сесть рядом с Александром Федоровичем, потому что мне было интересно узнать именно его мнение по тем или иным вопросам, не всегда, есть грех, связанным обсуждавшейся диссертацией. Нужно заметить, что Александр Федорович не один год был также членом докторского диссертационного совета по специальности «Математическое моделирование» при Саратовском государственном техническом университете. Высокий научный авторитет профессора А.Ф. Голубенцева, его огромная энциклопедическая эрудиция во многом способствовали успешной работе этих советов. Всегда с удовольствием вспоминаю вопросы, которые задавал на защите диссертаций Александр Федорович. Обладая тонким чувством такта, он умел придать своим вопросам чуть ироническую, юмористическую, но совсем не обидную форму. По своей сути это были весьма непростые, а сложные, многоплановые вопросы, в большинстве случаев касающиеся математического аппарата той или иной работы. Нужно признать, что ответить на эти вопросы зачастую было трудно не только соискателю, но и любому из участников заседания. Понимая это и чувствуя естественное волнение соискателя. Александр Федорович задавал вопросы в достаточно детальном виде, в котором уже фактически был заложен ответ. И соискателю можно было даже о нем догадаться. И когда это происходило, среди аудитории возникало одобрительное оживление. Этот маленький штрих очень характерен для облика Александра Федоровича, объективного и строгого в оценках ученого и, вместе с тем, доброжелательного человека.

 

Главное в личности Александра Федоровича Голубенцева, как мне кажется, заключается в следующем. Это был духовно богатый, чрезвычайно требовательный к себе и скромный человек, воплощавший лучшие черты советской научной интеллигенции (к сожалению, уходящей в прошлое). Наука была его основным и пожизненным призванием. Мы, его коллеги, будем помнить его всегда, пока живы.

 

 

Георгий Яковлевич Кузнецов,

однокурсник, учившийся в университете в одной группе с А.Ф. Голубенцевым

(письмо В.М. Аникину от 7 августа 2009 г.)

 

Уважаемый Валерий Михайлович!

 

Меня зовут Георгий Яковлевич, фамилия Кузнецов, я однокурсник (и одногруппник) Александра Фёдоровича Голубенцева. Для меня – Саши. Прочитал в Интернете Ваши и Ваших коллег воспоминания о нём.

 

 

Это из Жуковского; о нём, о Саше. Спасибо Вам и Вашим коллегам за тёплые и добрые слова о нём. Он не был простым человеком и тем более "своим парнем". Его надо было понять.Смолоду был довольно "жестковат", любил, что называется, "подковырнуть" (я в число подковыриваемых не входил по причине своей зубастости), но "подковырки" были беззлобны, всегда чувствовался очень деликатный и добрый человек. С годами здорово "помягчел", особенно к младшим, и Вы, наверное, застали его уже таким. Вообще-то для большинства однокурсников Саша открылся не сразу. Он был "в себе", никогда не тянул руку, не лез вперёд; спрашивали – отвечал. "Авторитетом" стал к курсу четвёртому.Преподаватели тоже оценили его не сразу. Хотя уже тогда было ясно, что, как бы это выразиться, голова у него устроена не так, как у всех. И что пользоваться он ей умел.

 

Мы были с ним дружны – насколько это возможно для двух интравертов – во время учёбы, да и после, до его смерти поддерживали хорошие отношения. Увы, встречались не часто.После окончания мы были направлены в НИИ-4 МО. Я по причине бесквартирья застрял здесь, а Саша, женившись (женился он не во время учёбы, а позже, в пос. Болшево, Московская обл.) был "отпущен" к жене. Приезжая в Саратов я обязательно приходил в их с Люсей дом. Будучи в Москве, он всегда старался зайти к нам. К сожалению, его научная деятельность прошла мимо меня, разве что обсуждались интересовавшие нас обоих вопросы обработки результатов измерений – я в то время занимался вопросами надёжности, метрологии. Хорошие отношения экстраполировались на его сына. Андрей во время учёбы и после неё часто бывал у нас. Считалось, что я "присматриваю" за ним. Помню Сашину фразупосле защиты Андреем диссертации: "Ну, вот и закончилась карьера вундеркинда".

 

Имена некоторых авторов воспоминаний о Саше памятны мне по разговорам с ним. Интересно было в воспоминаниях Вила Байбурина встретить упоминание обо мне, приехавшем на каникулы домой в Уральск первокурснике физфака СГУ, от которого Виля впервые узнал о Голубенцеве. 

 

 

Василий Сергеевич Кошелев,

доктор технических наук, профессор

 

Профессор Александр Федорович Голубенцев был ученым с энциклопедическими познаниями в различных областях физики и математики. Но любимым его «коньком» была, вне всякого сомнения, теория флуктуационных процессов. При его защите докторской диссертации говорилось, что, по сути, Александром Федоровичем создана адресованная специалистам в области электроники настольная книга по теории источников и эволюции шумов в вакуумных приборах с длительным электронно-волновым взаимодействием. В течение ряда лет А.Ф. Голубенцев был научным руководителем научно-исследовательских работ по созданию уникальных по своим характеристикам электронных приборов для оборонной промышленности. Его научную школу успешно представляют друзья и коллеги в вузах Саратова, Харькова, в Портлендском университете (США), разрабатывающие широкий спектр естественнонаучных задач. 

 

Александр Федорович всегда был одним из самых активных членов диссертационных советов. Обсуждение научных работ с его участием всегда способствовало повышению их уровня. Следует отметить редкие человеческие качества, присущие Александру Федоровичу: доброжелательность, желание помочь в решении научных и житейских проблем, необычайная скромность для ученого его ранга. Он был человеком огромного творческого потенциала, и всем нам искренне жаль, что он не успел реализовать его полностью.

 

 

Вадим Семенович Анищенко, доктор физико-математических наук,

профессор,Заслуженный деятель науки РФ

 

Время неумолимо, и с годами все чаще нам приходится навсегда расставаться с учителями, коллегами и друзьями. Ушел из жизни замечательный человек, учитель многих из нас, талантливый ученый и организатор науки на физическом факультете СГУ. Для всех, кто хорошо его знал и работал с ним, это тяжелая утрата. Прежде всего мы потеряли частицу своей жизни, той ее части, которая была обусловлена общением с этим незаурядным человеком. Мое близкое знакомство с Александром Федоровичем произошло во время учебы в аспирантуре в конце 60-х годов. Это было замечательное время в истории радиофизики в СГУ. «Радиофизическое сообщество» на физическом факультете тех лет было достаточно многочисленным и активно проводило исследования в области как фундаментальной, так и прикладной радиофизики. Основные проблемы этих исследований на факультете и в НИИМФ СГУ в основном были понятны большому количеству ученых. Об этом свидетельствовали бурные научные семинары, дискуссии, ожесточенные научные споры, которые велись на очень высоком профессиональном уровне. Это были прекрасные времена, когда каждый участник этого процесса невольно ощущал себя причастным к «большой науке» и мог попробовать свои силы, выступив на семинаре кафедрах электроники или радиофизики СГУ. Выступать на семинарах этих кафедр было высокой честью. Именно в это время доцентами Алексеем Ивановичем Штыровым и Александром Федоровичем Голубенцевым закладывались фундаментальные основы нового для факультета научного направления – статистической радиофизики. Речь идет об исследованиях роли флуктуаций в задачах взаимодействия электронных потоков с СВЧ электромагнитными полями. В частности, в эти годы А.Ф. Голубенцев и А.И. Штыров сосредоточили свои усилия на решении задачи минимизации коэффициента шума СВЧ-усилителей. Естественно, что в решении этой проблемы был вовлечены некоторые сотрудники факультета и НИИМФ, а также аспиранты, одним из которых посчастливилось стать и мне. Только сейчас можно оценить в полной мере, какая это была потрясающая научная школа! А.И. Штырова и А.Ф. Голубенцева объединяла страстная любовь и преданность науке,служение ей по зову души, полное отсутствие каких-либо корыстных причин. В то же время они были абсолютно разными! А.И. Штыров обладал потрясающей физической интуицией, доверял ей целиком и лишь на заключительных этапах исследований обращался к математике, которой владел в достаточной мере. А.Ф. Голубенцев, напротив, всегда полагался на строгую теорию и лишь на завершающем этапе делал физические заключения. Эти особенности научных методов двух незаурядных ученых, их неудержимый темперамент и жажда доказать справедливость полученных ими результатов привели к тому, что семинары с их участием стали на факультете научными спектаклями с накалом страстей, сравнимых с шекспировскими трагедиями! И сейчас, много лет спустя, можно смело констатировать: усилиями именно А.И. Штырова и А.Ф. Голубенцева на факультете создана школа специалистов в области статистической радиофизики, гармонически сочетающая в себе глубокую теоретическую и экспериментальную культуру проведения исследований Неоспоримым результатом научного соперничества А.Ф. Голубенцева и А.И. Штырова явился ряд замечательных работ, написанных сотрудниками под их руководством. Их высокий уровень во многом определялся и тем, что права на ошибку, даже малосущественную, позволить себе не могли ни те, ни другие. В противном случае последовал бы ошеломляющий «разгром» работы на очередном семинаре!

 

Вспоминаю один эпизод. В 1969 году я закончил написание диссертации и представил ее А.И. Штырову. Он, практически не читая работы, сказал мне буквально следующее: «Иди к А.Ф. Голубенцеву. Если он одобрит работу, будм говорить о ее дальнейшей судьбе». Как сейчас помню нашу встречу с Александром Федоровичем в библиотеке СГУ. Он очень внимательно отнесся к моей просьбе прочитать диссертацию и буквально несколько дней спустя вернул мне работу, сказав, что она ему понравилась, и он рекомендует ее к защите. Нужно отметить важный факт: доброжелательное отношение к работам молодых, их поддержка и «защита» от нападок в равной степени отличала и А.Ф. Голубенцева, и А.И. Штырова. В этом вопросе они оба как бы забывали о своем соперничестве, считая выход аспирантов на защиту своими общими достижениями. Таковы были традиции физического факультета, но Александр Федорович и Алексей Иванович следовали им с удивительной последовательностью до конца жизни.

 

Последние 10-15 лет отношения между мною и А.Ф. Голубенцевым носили характер научного сотрудничества коллег по профессии. Александр Федорович очень часто обращался ко мне с просьбой о своем выступлении на нашем семинаре, где обсуждались тонкие математические вопросы, касающиеся, к примеру, концепции «детерминированного хаоса». Александр Федорович оставался верен себе и старался добиваться полной математической ясности в любом вопросе. В нелинейной динамике это не всегда возможно, и Александр Федорович очень часто подвергал сомнению результаты наших численных расчетов. И именно критическое отношение А.Ф. Голубенцева к результатам компьютерного моделирования позволяло нам более серьезно относиться к

доказательности данных вычислений и обоснованию их достоверности Александр Федорович Голубенцев был истинно университетским профессором, отдавшим себя делу совершенствования высшего образования и развитию фундаментальных исследований в СГУ. Для коллектива физического факультета Александр Федорович Голубенцев навсегда останется образцом самоотверженного служения науке и образованию, а память о нем навсегда сохранится в наших сердцах.

 

 

Вадим Сергеевич Ильин,

доктор физико-математических наук, профессор

 

В течение долгих лет мне посчастливилось общаться с Александром Федоровичем Голубенцевым. У нас был всего лишь год разницы в возрасте, оба постигали науки в Саратовском университете, а после окончания оба оказались в штате физического факультета. С момента, когда мы впервые увидели друг друга, прошло уже более пятидесяти лет. Мы не стали закадычными друзьями, т.е. наше общение не обросло взаимными домашними визитами и регулярными совместными воскресными досугами. Нас сблизили два обстоятельства: во-первых, общий маршрут возвращения домой после работы (жили близко друг от друга, но сравнительно удаленно от университета), во-вторых, и это существенное, общая увлеченность любимой Физикой и общие взгляды на Положение

Дел в Окружающей Действительности. Было что обсуждать, а совместные прогулки, как известно, сближают. Наши отношение были вполне дружескими, а их дозировка не позволяла нам надоесть

друг другу.

 

Кроме этого, существовала еще одна весьма обширная зона взаимных контактов, связанная непосредственно с нашей профессиональной деятельностью на факультете. Для понимания внутреннего мира человека следует задать себе много четко сформулированных вопросов и попытаться ответить на них. На «тестовый вопрос»: «Что больше всего любил Александр Федорович?» - мой ответ: «Любил думать!» Это было для него живой потребностью, наслаждением и удовольствием. Раздумья его не были чисто созерцательными, а, как правило, представляли собой констатирующий анализ ситуации и поиск своего решения. Окончательные суждения Александра Федоровича отличались своеобразием, глубиной и учетом многих факторов. Врожденная склонность к «многим факторам» присутствует у многих. Но для конструктивной «глубины» необходимо иметь за душой и освоение соответствующих операционных полей. Вот здесь уместен еще один вопрос: «Какие увлечения позволял себе Александр Федорович?» Ответ: «Прежде всего книги!» Их приобретение и чтение было страстью Александра Федоровича. Книги были разные, но большинство по физике и математике. У книг, правда, есть общий и большой недостаток – их надо читать! Не могу поручиться, что Александр Федорович сумел прочитать все книги, которые я увидел у него дома в чудовищном количестве. Но те исключительно редкие в наше время энциклопедичность и образованность, которые он демонстрировал по физико-математическому (и не только по нему!) комплексу, не могла развиться без систематического чтения.

 

Консультативные беседы с Александром Федоровичем были для меня и для других полезны и содержательны. Он не всегда давал исчерпывающе-однозначные ответы. Часто он рисовал панораму всех связей, которые следовало бы учесть. Энциклопедичность исключала примирения с примитивными, поспешными и вульгарными решениями. Без честолюбия нет творчества, поскольку последнее не мыслится без социального аспекта. Честолюбие Александра Федоровича, мне кажется, проявлялось в желании знать как можно больше. В научных дискуссиях он, любя истину, стремился обрисовать все грани обсуждаемого феномена. Причина «поучений» заключалась отнюдь не в желании показать свою ученость, а в испытываемой боли расставания с Выстраданным и Дорогим при принятии навязываемых ему упрощений. Несмотря на страстность и эмоциональность, Александр Федорович умел хорошо владеть собой. Был добрым и отзывчивым человеком. Его безотказность часто эксплуатировалась множеством соискателей.

 

Я думаю, в своей творческой самореализации Александр Федорович Голубенцев был счастливым человеком.

 

 

Александр Степанович Шаповалов,

доктор физико-математических наук, профессор

 

…Моя первая встреча с Александром Федоровичем состоялась после окончания первого курса на сельхозработах в совхозе Горькореченском Новоузенского района. Он был молодым сотрудником НИИМФ, которого, к счастью для нас, направили руководить именно нашей студенческой группой. Стройный и спортивный, простой и скромный, не по годам серьезный, но абсолютно доступный для каждого, он сразу покорил нас. И меня в том числе. Даже его внешний вид и поведение словно говорили - вот идеал физика. Это был гениальный воспитатель, главным педагогическим приемом которого был личный пример трудолюбия, выносливости, выдержки, ответственности. Он никогда не командовал, а спокойно тихим голосом предлагал сделать то, что полагалось. И было стыдно не выполнить его просьбу-указание. Ему ни разу ни на кого не пришлось повысить голос. Очень уважительно к нему относилось и местное начальство. Оно почувствовало в нем потенциально большого ученого. А он был совсем молодой человек, чуть старше обычного пятикурсника. Много раз потом мне пришлось бывать на летних работах, но такого контакта университетского сотрудника со студентами и совхозным руководством я уже не встречал.

 

Из совхозной жизни вспоминается такой эпизод. Жили мы в скромной хатке, сложенной из легко воспламеняющегося материала. Нас специально предупредили, что курить в ней нельзя: малейшая небрежность с огнем - и пожар неминуем. Но среди нас оказался недисциплинированный курильщик, пренебрегавший запретом. Александр Федорович сделал ему одно замечание, второе – парень ничего не хочет понимать. И вот, когда тот в очередной раз чиркнул в помещении спичкой, Александр Федорович подошел к нему, поднял его и на вытянутых руках, словно штангу, вынес из помещения, а затем аккуратно поставил на землю! Авторитет "шефа" и так был очень высок. А после этого случая он стал просто абсолютным. 

 

Ненавязчивые "сельскохозяйственные" беседы с Александром Федоровичем изменили многие представления моих сокурсников (и мои в том числе). Так, до встречи с ним я со своим товарищем Сашей Горячевым (Александром Михайловичем Горячевым) намеривались специализироваться по кафедре теоретической физики (в то время распределение студентов по кафедрам проводилось на 3-м курсе). После встречи с А.Ф. Голубенцевым мы «изменили» теоретической физике, и более привлекательной для нас стали казаться радиофизика и электроника. А позднее в радиофизике и электронике для меня самыми интересными стали проблемы, над которыми работал Александр Федорович, - шумы и флуктуации.

 

Сам Александр Федорович поражал глубиной знания предмета, а увлекала широта еще нерешенных проблем в этой области. Я счастлив, что после первой встречи он потом всегда был рядом. Как научный сотрудник, он много работал в научной библиотеке. Для меня, студента, библиотека тоже была привычным местом работы. И я нередко обращался к нему с разными вопросами.Позднее, когда я начал работать вместе с ним и мне пришлось осваивать теорию случайных процессов, вопросов к нему стало еще больше. Потом к специальным вопросам добавились вопросы по методике преподавания физики. И не было ни одного случая, чтобы он сослался на занятость и отложил ответ. Все свое личное отодвигал в сторону и сразу начинал обсуждать мой вопрос. Поражала ответственность, с которой он давал ответ. Часто, ответив устно, он через день-два с улыбкой вручал мне еще и математическое обоснования его ответа. Поражало стремление ответить на вопрос на очень высоком уровне. Так, иногда я советовался с ним, а нельзя ли студентам ответить на этот вопрос попроще и приводил соответствующий вариант объяснения. И часто в ответ слышал: "Нет, нет! Это уже вульгаризация проблемы." На сколько моих вопросов по всем разделам физики, математики и методики он терпеливо ответил! Невозможно сосчитать. 

 

Так он и остался в памяти терпеливым учителем, щедрым и совершенно безотказным человеком. Только через много лет я осознал, как же я не ценил его время! И не только я. Его энциклопедическими знаниями пользовались все его ученики и коллеги. И всем нам понадобилось много лет, чтобы научиться беречь его личное время. Вспоминается и такой случай. Мы готовились к школьной олимпиаде по физике. Подобрали блок очень сложных задач. Но одну из них, найденную в каком-то солидном издании, оргкомитет сам никак не мог решить. Это задевало самолюбие, но все попытки оказались безуспешными. Постепенно ряды "решальщиков" таяли, и примерно к полуночи (а дело было зимой) нас осталось двое - Лев Яковлевич Майофис и я. Надо

сказать, что как специалист по решению задач, Лев Яковлевич был очень силен. Но, как говорится, и "на старуху бывает проруха". Результата нет, а завтра олимпиада… Говорю Майофису: «Не придется нам давать эту задачу, а жалко, больно хороша». Вконец обессиленный, темпераментный Лев Яковлевич буквально закричал от отчаяния: "Саша! Как ты считаешь, есть ли в университете хоть один человек, который смог бы решить эту задачу?" Я его огорошил мгновенным ответом: "Конечно, такой человек есть. Я абсолютно уверен, что ее спокойно решил бы Голубенцев Александр Федорович." - "Поехали к нему", - рванулся Лев Яковлевич. Пришлось его охладить: "Ты что! Посмотри на часы! Ночь!"- "А что, он уже спит ?"- не унимался мой коллега. Снова давлю на него: "В том-то и дело, что не спит, а работает, и не откажет нам, и задачу решит, и не в чем не упрекнет. Но нельзя же эксплуатировать его безотказность ". Мне показалось, что я убедил Льва Яковлевича. Наутро встречаю его на кафедре. Идет довольный, улыбающийся, но слегка смущенный: "Извини, но я тебя не послушал и все-таки съездил к Голубенцеву. Решил он задачу. Она решается, причем просто, но лишь при вполне определенных, явным образом не сформулированных в условии предположениях.И знаешь, что он посоветовал? Не давать эту задачу на олимпиаде!». Так мы и поступили.

 

Несмотря на то, что в науке им сделано очень много, Александр Федорович оставался скромнейшим, терпимым к чужим недостаткам и даже застенчивым человеком. Это проявлялось во всех сферах его деятельности, но только не в научных спорах. Здесь он мог быть бескомпромиссным и жестким, смелым и решительным. Не боялся никаких авторитетов. Настоящий труженик и защитник точной науки. Считая, что его научный авторитет определяется уровнем его научных работ, он был равнодушен к пышным званиям, в частности, к членству в различных академиях. Александр Федорович никогда не брался за простые проблемы, где можно быстро и легко получить результат и опубликовать его. Как сильный и ответственный человек, он брался за самое сложное. Когда он начинал заниматься шумами и флуктуациями в приборах СВЧ, на факультете не было ни школы в этой области, ни отдельных специалистов. Это потом Александр Федорович и Алексей Иванович Штыров создадут такую школу. Точнее две школы: Голубенцева и Штырова. А на первых порах все известное в этой области пришлось «пропахать» самостоятельно, критически оценить, выйти на передний край. И только потом начать творить и публиковаться на равных с известными авторитетами в этой области. Вместе с его учеником Леонидом Моисеевичем Минкиным мы часто удивлялись тому, как быстро и основательно он прошел этот самый трудный этап "вхождения" в проблему. Ему не пришлось никого "агитировать" и убеждать работать в этой области. В его школу все пришли сами. Притягивали его интеллект, знания и человеческие качества: доброжелательность, готовность помочь, поддержать. Его высокая порядочность служила гарантом отсутствия каких-либо внутренних трений в научной группе. Я уверен, что для каждого из его учеников годы совместной работы были, есть и останутся самыми счастливыми в их научно-трудовой биографии. У него нет и не могло быть "сырых" работ. Все они доведены до совершенства, "отшлифованы". Количество упрощающих предположений минимально, математические выкладки строги и изящны. Во всех работах прослеживается тенденция к фундаментальной постановке задачи, стремление решить задачу в общем виде, а потом уже проанализировать прикладные аспекты результата. Эти качества он прививал и окружающим.

 

Как руководитель, Александр Федорович был очень демократичным. Ему претил тип руководителя, добивающегося от своих подчиненных результата любой ценой. Считал, что излишне жесткие методы руководства деформируют личность. Какого творчества можно потом ждать от людей, "раздавленных трактором". Его стиль - это доброжелательное отношение, доверие, поддержка. Он выращивал своих подопечных как заботливый садовник. Это был разносторонне талантливый человек. Мне думается, что если бы он выбрал для себя другую специальность, он достиг бы не меньших успехов. Его выдающиеся математические способности общепризнанны. Математику он любил, знал и владел ее аппаратом. Он очень много читал, умел выделить главное, увидеть то, что напечатано между строк. Не в пример некоторым профессиональным критикам умел объективно оценить книгу. Самым интересным из прочитанного обязательно делился, советовал прочитать, называл координаты источника или просто давал книгу. Хорошо знал историю, разбирался в политике. Проводил тонкие аналогии между событиями настоящего и прошедшего. Не очень любил делать, но все-таки делал прогнозы на будущее. Ни в одном не ошибся. Обладал тонким чувством юмора. Шутил не часто, но очень метко. Был прекрасным психологом, психотерапевтом. Умел найти нужные слова и аргументы, чтобы успокоить товарища в трудную минуту.

 

 

 

... Мне надо рассказать об Александре Федоровиче не только как об ученом, а как и просто о человеке в нашей обычной жизни. Мы вместе с Александром Федоровичем много времени провели вне стен университета, вне напряженных и многолюдных дискуссий и обсуждений конкретных физических или математических вопросов и решений. С такой задачей мне вряд ли удастся справиться. И причиной этому являлся сам Голубенцев, его суть и сама его натура. Он был настолько необычный и ни на кого не похожий человек, что почти все, о чем бы он ни начинал рассуждать, все кончалось, в отличие от всех других, тем, что он не просто рассуждал о чем-то, а приходил к глубокому физическому анализу затронутых вопросов или открывающихся картин, да еще, обязательно, и к математическому обоснованию своих выводов. Именно таким он был всегда. Именно физика и математика, великая преданность научному анализу были истинной сутью этого человека. И хотя это была чрезвычайно многогранная личность с кругом самых разнообразных интересов, но без физики, без математики, без научного анализа он, по большому счету, не мыслил своей жизни. Без них он просто не жил. Даже вне рабочих и городских стен, на отдыхе, на привольной природе он оставался физиком, математиком, ученым.…

 

Познакомился я с Александром Федоровичем как-то постепенно. Началось это знакомство, видимо, со встреч на научных семинарах кафедры электроники. Университет, кафедру электроники, я закончил в 1960 году, и на семинары, будучи студентом, стал приходить за год до окончания университета. На семинаре бывало очень много саратовского народа - и сотрудники других кафедр, и работники различных НИИ и промышленных организаций. Среди них был и Голубенцев. Большинство из присутствующих обычно принимало активное участие в обсуждениях изложенных докладчиками результатов, в дискуссиях, которые часто становились жаркими и серьезными. Что же касается Голубенцева, то на семинарах он был всегда сосредоточен, вел себя весьма спокойно и сдержанно. Высказывался довольно редко. Правда, если уж о чем-то говорил, то делал это очень веско, четко и убедительно. А временами и взволнованно. При этом сразу чувствовалась его глубокая подготовка. Особенно математическая. Это сразу же мне было видно, «со стороны». Именно «со стороны» и «в общих чертах».

 

Но как-то однажды, уже после семинара, Александр Федорович попросил меня рассказать ему о том, как мы учитываем и оцениваем влияние оседания электронного пучка в замедляющей системе на работу наших приборов с протяженным взаимодействием. Рассказать об экспериментальной и теоретической стороне вопроса. О том, насколько важно считаться с этим фактом, насколько верно это делается  нами и другими электрониками. Выслушав меня, он с чем-то согласился, с чем-то не очень, ряд моментов начал критиковать. Но, главным для меня стало то, что, когда я со своей стороны начал задавать ему вопросы, с которыми мы никак сами не могли разобраться в плане их математического описания, Голубенцев меня совершенно потряс. Хотя эти вопросы для него и не представляли никакого интереса, он начал мне «навскидку» писать такие математические преобразования и советовать использовать такие математические подходы, что у меня просто перехватило дыхание. Причем делал он это с легкостью необыкновенной, просто играючи, по ходу объяснял, с какими трудностями я встречусь и как их надо преодолевать. Краткая наша беседа затянулась часа на 3,5-4. Причем Голубенцев готов был писать преобразования, казалось бы, без конца. Передо мной в лице Голубенцева совершенно неожиданно встала огромная «математическая глыба», встал какой-то недосягаемый математический Эверест, на который забраться обычному физику, пусть даже и очень сильному, просто принципиально невозможно.

 

Собственно, с этой встречи я впервые понял, кто такой Голубенцев. Понял сам, а не с чьих-то слов. И не из чьих-то рассказов. Хотя много раз до этого мне часто приходилось слышать, что Голубенцев как математик – очень сильный мужик. И, видимо, где-то с этой встречи мы и стали с Голубенцевым как-то более внимательно относиться друг к другу.

 

 

На фото: На Кавказе, 1967 год 

 

 

В кругу близких знакомых и друзей для меня он был Сашей. При людях хоть сколь-нибудь незнакомых, посторонних или при значительном количестве народа он всегда становился для меня только лишь Александром Федоровичем. Когда же неожиданно речь заходила о нем или он был очень нужен, он иногда вспоминался просто как Сашка. Причем это шло у меня не от грубости, а, наоборот, от какой-то особой душевности в отношении к нему. И вот с этим Сашей мы вместе посмотрели много изумительных мест в России, мест сказочных по красоте. Все это вылилось в наши с ним прекрасные путешествия – пешие, на лодке, на машине и даже на теплоходе. Мы посмотрели и прошли с ним север и юг европейской части нашей страны, Урал, Сибирь. Во всех наших походах это был, конечно, уже не привычный для нас университетский Голубенцев. И в то же время он и на природе оставался им. Если в походе выпадало хоть несколько свободных часов от работы, он тут же начинал размышлять о своих научных проблемах, причем обычно начинал размышлять где-то с того места, на котором остановился в последний раз, если, конечно, новые мысли не успевали его сбить или отвлечь от тех вопросов, которые он продумывал в последнее время. И это было поразительно – он не мог оторваться от того направления, которое захватывало его в последнее время и о котором он почти непрерывно продолжал думать. Но поход есть поход. В нем каждому надо делать прежде всего то, да, пожалуй, и всегда, что необходимо для всех тех, кто в походе участвует. Условия там бывают не просто тяжелые, а, временами, и экстремально сложные. И каждый должен думать, прежде всего, не о себе, а обо всех своих товарищах. И Саша это прекрасно понимал. И хотя он был «большой фигурой», человеком известным и со своими интересами, он никогда не отходил от этого закона. Он всегда делал в тяжелых условиях походов именно то, что нужно было делать для всех, делал любую работу в интересах общего дела. Поскольку в большинстве случаев роль координатора действий наших небольших коллективов выпадало играть мне, я не могу назвать и вспомнить ни одного случая, чтобы Александр Федорович хоть бы однажды намекнул, что в данный момент ему не хотелось заниматься тем или другим. Что делать ему то или другое не хочется или неприятно, или же, к примеру, просто бессмысленно. Никогда просьбы-распоряжения своих товарищей он не обсуждал и не оспаривал и сразу же делал все возможное, чтобы любой вопрос был предельно быстро и четко решен. Без дополнительных споров и напоминаний, без обсуждения, кому же все-таки делать то или иное дело. Почистить ли рыбу, сходить ли в лес за грибами для еды, пойти ли прохладной ночью в заброд в ледяную воду у обрывистого берега стремительной таежной реки, помыть ли лодку или грязные кастрюли, сходить ли с канистрой на ближайший лесоповал в тайге за бензином, разжечь ли костер в проливной дождь на болоте…

 

На природе, вне университетских и городских стен, Александр Федорович постоянно удивлял меня. В значительной степени это был уже какой-то другой, новый человек. Он как-то раскрепощался, становился непривычно веселым, шутил и даже мыслил и излагал свои мысли по иному – широко, мощно. И не переставал буквально на каждом шагу удивляться, непрерывно находя и отмечая что-то непривычное и новое для себя. При этом всякий раз он пытался понять и объяснить то новое, что вдруг открылось для него. Подчеркиваю, всегда! Отметить что-то новое и пройти мимо он просто физически не мог. Он должен был это понять, объяснить. Даже со стороны было видно, что от этого он испытывал радость и удовольствие. Он был очень наблюдательным. Всегда схватывал и отмечал особенности природы того края, где мы путешествовали, особенности в характере, поведении, манерах и реакции людей края и даже особенности их физического строения и их истории. Из таких порой неожиданных и интересных выводов сразу же было четко видно (и это сразу же бросалось в глаза), настолько широкими, энциклопедическими и глубокими знаниями обладал Александр Федорович. Причем знаниями в самых различных областях. Он просто поражал объемом своих знаний. К примеру, когда мы втроем с А.Ф.Голубенцевым и Станиславом Александровичем Смолянским путешествовали по реке Ветлуге, казалось, что Голубенцев может просто выступать историографом этого огромного и удивительного края. Маршрут был довольно сложным. Из Саратова мы теплоходом доставили мою дюралевую лодку «Прогресс» с подвесным мотором «Вихрь-30» в Казань. А оттуда на лодке поднялись по Волге до Козьмодемьянска, вошли в Ветлугу, поднялись по ней до Красных Баков, перебрались на Керженец, спустились по нему до Макарьевского монастыря и затем Волгой вернулись в Саратов. Наше удивление Голубенцевым началось почти сразу. Чуть выше Казани мы зашли на полуостров со Свияжским монастырем. И хотя и сам монастырь и весь полуостров, выступающий в волжские плесы, потрясающе красивы и отливают какой-то былинной силой и величием, бесспорно, не многие слышали и что-то знают об этом удивительном месте. К ним относились и мы со Смолянским. Но Голубенцев, как оказалось, много знал об этом  памятнике, начиная со времен Ивана Грозного. Он рассказал много интересного о роли монастыря и крепости в истории становления Государства Российского. Многие места выше по Волге ему также были хорошо известны. К примеру, малый населенный пункт Васильево – родина чрезвычайно талантливого и самобытного русского художника Васильева, трагически погибшего в самом расцвете лет. Я очень люблю этого художника. С некоторыми потрясающими по силе картинами Васильева я когда-то познакомил Сашу. Так он, оказывается, после этого нашел время весьма подробно изучить творчество Васильева. Узнал о его родине. Когда же мы подошли к Козьмодемьянску, то Александр Федорович и об этом городе рассказал нам много совершенно нового и интересного, о его вкладе в русскую историю. А когда мы поднимались вверх по Ветлуге, то и об этих местах Голубенцев много читал и знал. Знал об истории развития, потенциале этого края, его природных особенностях. Но уж когда мы перебрались на Керженец и сплавлялись по нему, то и здесь по части информации он был великолепен. Для него была хорошо известна история города Семенова или, по-старому, Хохломы. Он прекрасно разбирался в истории ремесел этого небольшого северного городка. Что же касается самого Керженца, то временами создавалось впечатление, что Голубенцев только тем прежде и занимался, что вникал в его историю. Он, оказывается, перечитал об этом крае массу литературы.

Великолепно знал и помнил массу мест из «В лесах» и «На горах» Мельникова-Печерского. Как оказалось, он и этот фундаментальнейший литературный труд о нашем Севере сумел когда-то осилить в полном объеме. Да еще и внимательно. При этом беру на себя смелость утверждать, что найдется очень и очень мало людей, сумевших одолеть за свою жизнь хотя бы малую часть того, что написано Мельниковым-Печерским. И Голубенцев, как будто держал в руках его тяжелые книжки и «доставал» из них слова «о быстрых черных водах стремительного и омутистого Керженца». О загадках и тайнах этого запрятанного в глубоких лесах почти неведомого края староверов. О его истории. При этом он не переставал восхищаться ни с чем не сравнимой красотой природы на Керженце. Его лесами, перекатами, омутами. Ну, а когда мы сумели спуститься по Керженцу до Макарьевского монастыря, то уж тут Александр Федорович, наряду с историей монастыря, который в русском народе часто попросту назывался Макарием, наряду с историей, пожалуй, самой знаменитой в России Нижегородской Макарьевской ярмарки готов был нам рассказать чуть ли не половину истории всего государства Российского. Включая, естественно, и историю Макария.

 

Нелишне заметить, что все сказанное касалось вещей приятных и красивых. Но в этом походе не обошлось и без трудностей. Связаны они были с человеческой деятельностью. Поскольку прекрасный и один из лучших в мире строевой лес по Керженцу многие годы спускали в Волгу молевым сплавом (то есть, когда спиленные деревья в виде бревен весной сбрасывали в реку и в половодье они плыли по течению), многие места на этой сказочной реке погибли. За счет легших на дно и затянутых песком и илом деревьев на реке во многих местах образовались огромные перекаты, по 2-3 километра длиной. На них погиб лес, глубина реки на перекатах достигала 5-10 см. И вот через эти перекаты нам приходилось вручную перетаскивать лодку с мотором и вещами многие километры в день. В итоге, пока мы дошли до Волги, от воды, песка и камней кожа у нас на ступнях ног вся потрескалась и почти стерлась до сухожилий. А часто останавливаться и отдыхать было нельзя. Стояла страшно-знаменитая жара 1972 года. Горела тайга. И огонь мог догнать нас. А страшнее пожара в тайге трудно что-либо представить. Времени не было. Надо было уходить от огня. В результате, когда мы добрались уже до Саратова, мы еще две с лишним недели оставляли дома на полу кровавые следы. Но об этих неприятностях Александр Федорович ни в походе, ни дома ровно ничего и не говорил. Его гораздо больше мучила боль за гибнущую по человеческой черствости природу.

 

Запомнилось наше путешествие опять со Станиславом Смолянским по небольшой северной речке Юг. Это совершенно удивительная таежная река. Начинаясь где-то в глубине вологодских лесов, она сначала течет на юг, а потом, делая большую дугу, течет строго на север. Сливаясь около Великого Устюга с Сухоной, дает начало Северной Двине. Кстати, как мы не раз слышали от местного населения, и само название этого знаменитого в истории России города – Великий Устюг – происходит от того, что он стоит в устье Юга. Весь этот бассейн как-то свято хранит историю нашей Родины. На небольшой деревянной лодочке местного производства, которую мы несколько переделали для похода и которая едва поднимала нас троих с вещами, мы прошли практически весь Юг, от верховья до устья. И везде, до самого Великого Устюга, мы видели потрясающие по красоте храмы, церкви, монастыри. Да и сам лес и река были сказочными. Мощные и красивейшие сосны строевого леса в 3-4 обхвата. Кристально чистая вода из самой реки. Александр Федорович непрерывно восхищался всем этим. Одним из первых он установил, что вода из Юга имеет совершенно изумительные вкусовые качества. Их просто нельзя передать и с чем-то сравнить. Как позже мы узнали от местных жителей, чистая вода из Юга действительно поражает всех, кто хоть однажды попал в этот край. Сама природа здесь спокойная, тихая, величавая, наполненная какой-то необыкновенной силой. Да и люди такие же. Спокойные, сильные, доброжелательные. Александр Федорович на протяжении всего нашего похода восхищался этим краем, называя его истинным заповедным местом истории, природы и этнографии Руси. А когда мы приплыли в Великий Устюг, Александр Федорович был просто ошеломлен величием его храмов, соборов и церквей. Хорошо зная историю этого края, он, опять-таки с удовольствием, рассказывал нам много интересного из истории этого города. С присущей ему четкостью он пытался показать, что город не случайно назывался Великим и сыграл заметную роль в русской истории. Ведь на Руси было три Великих города – Ростов Великий, Великий Новгород и Великий Устюг. Не случайно Иван Грозный в тяжелые времена чуть было не перевел в Великий Устюг из Москвы столицу государства Российского. 

 

Александр Федорович в этом крае сделал немало открытий для себя и для нас. Например, он открыл ни с чем не сравнимую красоту здешних полян и перелесков. Поскольку и на Юге довольно часто встречались широкие и мелководные перекаты, то, чтобы всячески облегчить нашу лодку, мы выходили из нее, и лодку сравнительно легко удавалось сплавлять по течению. Поскольку особой работы здесь совершать не приходилось, и часто с этим я справлялся один или мы вместе со Смолянским, Голубенцев любил в это время идти в одиночку вдоль реки лесами или лугами, любоваться природой и, как всегда, размышлять над своими задачами. Именно он и установил невероятную красоту здешних цветов. Это было какое-то сказочное буйство и разнообразие красок, цветовых переходов. Совершенно неправдоподобная и просто ни с чем не сравнимая красота. Причем иногда Александр Федорович даже водил нас на экскурсию, чтобы мы специально посмотрели какую-нибудь новую открытую им поляну красавцев-цветов. И это открытие Голубенцева было в северном крае! Спустя годы мне посчастливилось видеть многие знаменитые,

всемирно известные цветники, парки и луга в Америке, Европе и Азии. Но, даю честное слово, таких, как здесь, я не видел нигде.

 

 

На фото: На Енисее (справа - Н.И. Синицын, А.Ф.Голубенцев, 1974 год)

 

На всю жизнь остались в памяти и красоты Среднего Урала. Тогда мы, опять-таки втроем со Смолянским, из Перми добрались до таежного поселка Велс на реке Вишере. Там из местного челнока соорудили себе лодку и на ней сумели подняться выше Вайи, до самого верховья реки, являющегося водоразделом Уральского хребта. А уж оттуда вниз по стремительному течению Вишеры свободно сплавлялись вниз к Каме. Александр Федорович здесь был опять каким-то новым и непохожим на себя. Он на каждом шагу восхищался красотой природы этого удивительного края, величием гор, леса, реки. Когда мы поднимались на лодке все выше и выше к верховьям и под ногами открывались все новые и новые просторы и красоты, Голубенцев вдруг сделал

удивительный вывод о том, что мы … подымаемся на Небо! Он даже начал мечтать дать этому ощущению стройное, красивое математическое обоснование. Не какое-нибудь, а именно математическое. Тем более удивительной стала такая запоминающаяся встреча. Как-то ночью у костра, у деревни Золотнянка, у которой когда-то до революции один французский предприниматель открыл рудники и промышлял золотишко и алмазы, мы встретили группу опытных туристов из Московского госуниверситета. Одна из участниц похода сказала, что у нее точно такое же ощущение. Здесь, у самых вершин Урала, на изгибах искрящейся и летящей вниз реки, среди этих величественных просторов тайги и хребтов возникает ощущение, что все мы взошли на Небо и находимся на Небе, и вся эта картина подчиняется каким-то строгим законам. А эти места, на ее взгляд, одни из красивейших на нашей планете. Конечно, все это может прежде всего вызвать лишь улыбку. Тем не менее, в дальнейшем мы узнали, что эта женщина была доктором физико-математических наук, профессором, известным в мире ученым биологом, членом-корреспондентом Академии наук СССР, проведшем 18,5 лет жизни в горах Тибета и Гималаев. А уж она-то знала красоту гор и цену высоким словам!

 

Незабываемы дни общения с Голубенцевым на Енисее. В тот раз мы знакомились с могучим сибирским краем, пользуясь практически почти всеми благами цивилизации. На прекрасном комфортабельном теплоходе. Причем в этом плавании с нами были и наши жены – Роза Васильевна Синицына и Людмила Ивановна Голубенцева, а также мой друг-физик, известный разработчик СВЧ аппаратуры из Саратова Эдуард Ильич Жалковский. Здесь не было трудностей привычных и любимых нами походов. Но за сравнительно короткое время летних отпусков познакомиться с территорией огромного края от Красноярска до острова Диксон протяженностью с юга на север в 3,5 тысячи километров на лодке было практически нереальным. Поэтому в путешествии на теплоходе появлялись свои преимущества. И их Александр Федорович очень хорошо использовал. Он отдыхал душою, с удовольствием впитывал красоту сибирской природы и   имел возможность достаточно часто обдумывать свои физико-математические задачи и даже заниматься математическими выкладками в своей каюте. Кстати, здесь, на реке, я услышал от него много интересного о развиваемых им методах исследования шумов и флуктуаций в электронных потоках, о том, насколько существующий математический аппарат, несмотря на его огромную сложность, несовершенен и неверен. А поскольку о своих математических увлечениях он мог говорить бесконечно, я временами от этих бесед заметно «выдыхался». Э.И.Жалковский тоже. Правда, иногда мы, пытаясь «ускользнуть» от тяжелых для нас обсуждений, начинали играть с Голубенцевым в шахматы, которые он очень любил. Но и здесь рассчитывать на успех, как мы сразу же поняли, не приходилось. Играл он лучше нас, никакого великодушия не проявлял, почти постоянно нас обыгрывал, да еще серьезно критиковал допущенные нами в игре ошибки.

 

Своей энциклопедичностью и фундаментальностью он поражал и здесь, на Енисее, окружающих. Поскольку теплоход часто останавливался около многих интересных и известных населенных пунктов, все мы туристы с удовольствием с ними знакомились.Действительно, чего стоят одни лишь названия этих пунктов – Туруханск, Енисейск, Курейка, Игарка, Дудинка, Норильск, Диксон… Подавляющее большинство нас лишь только что-то слышало об этих загадочных и далеких сибирских углах. Слышали, что сюда ссылали многих людей из России. И хороших, и плохих. Но не секрет, что мы в нашей стране очень плохо знаем свою историю. Так вот, Александр Федорович и здесь был на такой высоте, что окружающие лишь удивлялись. Он мог, например, войдя в местном музее в бывшую камеру кого-нибудь из декабристов, начать достаточно подробно рассказывать о судьбе этого декабриста, судьбе членов его семьи. В Норильске он мог рассказывать об истории освоения этих поистине сказочно-богатых земель, об этих самых богатых на земле рудниках, о выдающейся роли Завинягина в жизни людей, которым здесь, в нечеловеческих условиях, выпало жить… Конечно, все это было удивительно и подчас просто поражало. Часто вставал вопрос. Откуда такое? И ответ напрашивался один. Видимо, эти энциклопедические знания обязаны были не только могучему интеллекту Голубенцева, доставшемуся ему от рождения, но прежде всего его колоссальной работоспособности и постоянной работе с книгами, которые он обожал и без которых не мог жить. И при всем при этом, Александр Федорович как-то органически впитывал и сразу же анализировал особенности природы и живого мира Енисея. К примеру, в Туруханске все мы были поражены силой и красотой местных лаек, часто превосходящих размерами волка. Так вот, Голубенцев одним из первых подметил и с математической точностью обосновал, почему именно в Туруханске, в этой климатической полосе, должны жить самые сильные и мощные собаки на Земле. С того времени нашего пребывания на Енисее прошло уже много лет. Но с тех пор и по сегодняшний день Александр Федорович Голубенцев всегда вставал в моем сознании как могучий Енисей – сильный, красивый, неторопливый и мощный, с удивительно прямым и глубоким течением.

 

Удивительно интересным было наше с Александром Федоровичем путешествие по «Золотому кольцу». Его мы осуществили на двух «Жигулях», на моей «тройке» и на «четверке» Э.И. Жалковского. В поездке приняли также участие моя жена Роза и супруга Жалковского Ираида Кирилловна. Конечно, и здесь Голубенцев постоянно продолжал удивлять нас, почти на каждом шагу и каждый день. Хотя мы и раньше довольно много знали о памятниках Владимира, Суздали, Переяславля-Залесского, Мурома,…, Костромы, об истории этих исконно русских земель, «вклад» Голубенцева в наши познания в этих областях оказался весьма солидным. Он постоянно сообщал нам новые интересные и важные сведения об истории этого края, его бесценных памятниках. И здесь, несмотря на свою кажущуюся неприступность, он зорко подмечал новое, интересное. А в Загорске, когда мы знакомились с Троице-Сергиевой Лаврой, Голубенцев случайно увидел у кого-то в руках Православный церковный календарь-справочник с пасхальными датами на ближайшие 20 лет и очень заинтересовался. Все объяснялось достаточно просто. В те годы только что начала подниматься волна по разработке серьезных программ для проведения различных расчетов. И Александр Федорович был одним из первых, кто по-настоящему сумел оценить преимущества этого направления. Кстати, и на физическом факультете Саратовского университета, как всем известно, он впервые как прекрасный математик и специалист по программированию начал читать для преподавателей, профессоров, доцентов и ассистентов, специальный ознакомительный курс по методам вычислительной физики. Так вот, в тот раз, перед самым нашим приездом на «Золотое кольцо», Голубенцев интереса ради составил программу расчета дат, на которые приходится празднование Пасхи. И вдруг здесь, в Лавре у него появилась возможность лишний раз проверить правильность своей программы. Мы с ним сразу же побежали покупать этот церковный календарь. Но в церковный магазинчик нас просто не пустили. Причиной тому, по-видимому, был наш явно нехристианский с дороги вид. Правда, Роза, как всегда, спасла положение: она купила календарь.

 

Случайно ли или не случайно (от пережитых волнений, а они были связаны и с тем, что одну из наших машин разбили) в Лавре у Александра Федоровича начался сильнейший приступ почечной колики. Мы съездили в больницу. Там сказали, что дело у него серьезное. Может быть, даже придется делать срочную операцию. Но без истории болезни в Загорской больнице на операцию не пойдут. Сделали лишь обезболивающий укол и посоветовали срочно вести больного в Саратов. Так и пришлось сделать. Поэтому остаток дня и всю ночь мы на предельной скорости и без остановок ехали в Саратов. И хотя боли у Александра Федоровича были страшные, он ни одним словом не пожаловался за все время переезда. А перед самым Саратовом то ли от тряски, то ли еще от чего камень из почки у Саши вышел, он с облегчением вздохнул и … сделал вывод, что избавляться от камней в почках надо именно в автомашине на дорогах с хорошими ямами.

 

Александр Федорович, не боюсь повториться, никогда и ни в чем не был похож на других. И никого не копировал. Ему всегда хватало своих сил. Во всем. И в науке, и в жизни. Это  был физически очень сильный и энциклопедически образованный человек. Чего только он, к примеру, стоил как гимнаст! Красивый, стройный, сильный. Фотографии его выступлений на брусьях на стадионе «Динамо» на Саратовском Празднике Университета, помнится, не один десяток лет украшали корпуса университета.

 

А его научные работы! Работы и в раннем, и в зрелом возрасте. Они никогда ни на чьи работы похожи не были. В них всегда содержался именно свой, голубенцевский, стержень. Это же относилось и к их глубине. У него не было работ полупустых или слабых. И это относилось ко всем его работам - как в области физической электроники, так и более поздним работам, относящимся к различным разделам нелинейной динамики, биофизики, экологии окружающей среды. Долгие годы рядом с ним были его ученики – И.И. Тержов, Л.М.Минкин, О.С. Поляков, В.В.Глейзер, М.Н. Давидович, С.Ю. Гольдман, Ю.И. Денисов, В.М. Аникин…

 

А его юмор! Об одной "голубенцевской" шутке долгие годы с удовольствием вспоминал Владимир Николаевич Шевчик, мой учитель, основатель саратовской научной школы по электронике СВЧ. В начале 60-х годов прошлого теперь уже столетия группа саратовских ученых участвовала в научной конференции, проводившейся в Москве. Домой все возвращались не с пустыми руками – Саратов в те годы по сравнению со столицей напоминал пустыню. Зашли все вместе в ГУМ. Когда дело дошло до конфет, каждый взял понемногу, а вот Владимир Николаевич при их покупке достал целый список (!) сортов, подготовленный его женой Надеждой Петровной. Конфеты отвешивали ему едва ли не в течение получаса. Как говорил потом Шевчик, он уже начал торжествовать, что привезет

домой самый лучший подарок. Но … последним в "конфетной" очереди вслед за Шевчиком стоял Александр Федорович. И Шевчика восхитило единственное шикарное (в мгновенно слетела позолота триумфатора. Ну никак Голубенцева не обойдешь!", - улыбался Владимир Николаевич, когда вспоминал, даже уже будучи тяжело больным, этот забавный эпизод…

 

Конечно, временами Голубенцев мог так пошутить, что становилось просто не по себе… Крепче и вернее сказать было невозможно… Несмотря на свою «жизнь в физике и математике», А.Ф. Голубенцев постоянно думал и о том, чтобы обучение студентов не отставало от требований дня, чтобы в нем использовались самые передовые формы. Так у него произошло в начале 70-х годов с

АСУ, в конце 70-х годов с вычислительной физикой, а в конце 80-х годов с дружбой с Академией наук СССР. В 1986 году Александр Федорович открыл филиал возглавляемой им кафедры в Саратовском филиале Института радиотехники и электроники АН СССР. Кстати, в Советском Союзе это был один из первых филиалов кафедр университетов в институтах Академии наук, а может быть и самый первый. Обсуждая вопрос об организации этого филиала, директор ИРЭ АН СССР академик В.А.Котельников и его заместитель в то время академик Ю.В.Гуляев особо отметили, что это новая и очень своевременная форма интеграции усилий Академии наук и вузов страны, что она должна всячески приветствоваться и что она, бесспорно, будет быстро развиваться. Сама жизнь в дальнейшем подтвердила справедливость такого заключения. А что касается филиала кафедры, то все эти годы он успешно работает, имеет заметные достижения и вместе с кафедрой развивается.

 

При всех перечисленных достоинствах А.Ф. Голубенцева следует особо сказать еще об одном - об исключительной его скромности. Доктор наук (НАСТОЯЩИЙ ДОКТОР!), профессор (НАСТОЯЩИЙ ПРОФЕССОР!), он, при всех его научных заслугах и авторитете, не добивался для себя других почетных знаков отличия. Правда, года 4 назад его кандидатуру выдвинули на присуждение звания «Заслуженный деятель науки РФ». Но он заболел, а потом подзабыл про это. А время шло. Рекомендация устаревала. Хорошо, что год назад Ученый Совет СГУ снова, второй раз, дал ему такую же рекомендацию. И хотя очень многие известные научные и учебные центры России решили поддержать решение Саратовского университета (чему лично я являюсь свидетелем), воспользоваться рекомендацией он не успел…

 

О личности А.Ф. Голубенцева, человека редких качеств, можно говорить еще очень много. Хотя я старался показать Александра Федоровича "вне физики и математики", последние все же были для него средой существования. И здесь я беру на себя смелость утверждать, что по вкладу в науку это был Хэвисайд наших дней. Чего стоят его работы по построению комплекса аналитических моделей хаотических и стохастических систем!

 

Александр Федорович навсегда остался в памяти своих друзей, коллег и учеников верным товарищем, исключительно талантливым и эрудированным ученым, мудрым учителем. С учениками он любил работать необыкновенно. Не побоюсь такого сравнения: его стиль работы с учениками напоминает стиль Платона и Аристотеля. Меня не оставляет такая мысль из области мечтаний: вот если бы можно было освободить Александра Федоровича как человека редкого дарования от всех жизненных тягот и проблем, дать ему возможность работать только с учениками, сколько бы он с ними еще успел бы сделать! В физике и математике. Оставаясь неповторимым человеком "вне физики и математики"… 

 

 

 

 

Практически вся жизнь Александра Федоровича Голубенцева была связана с физическим факультетом Саратовского государственного университета. Его смерть стала неожиданностью для всех – родных, коллег, друзей, учеников. Конечно, все знали, что двумя годами ранее он перенес инфаркт, но затем он, до какой-то степени удивив врачей, быстро восстановил свои силы – видимо, сказалась его недюжинная физическая сила и спортивная закалка (он был превосходным гимнастом), сохранившиеся с молодости. Даже рукопожатие Александра Федоровича всегда было очень крепким, источающим заряд бодрости и оптимизма…

 

И последние два года свой жизни Александр Федорович продолжал вести исключительно напряженную творческую деятельность. Вот такой характерный штрих: увлекшись задачей, он мог вести расчеты сутками напролет! Естественно, для него не существовало в обычном понимании отпусков, выходных, свободного времени… Лучшим временем для него было время, когда он мог спокойно думать, читать книги или научные статьи, делать научные выкладки, обсуждать научные проблемы с коллегами и учениками. Чувствовалось, что в последнее время он торопился сделать как можно больше. Он очень часто выступал на кафедральных научных семинарах, стремясь донести свои мысли до коллег и учеников. С ним всегда были книги, самые нужные из которых для него в данный момент он переносил ежедневно из дома в свой рабочий кабинет на кафедре и обратно. Засиживался на кафедре допоздна. А дома мог ночами продолжать свои расчеты. "Да что-то не спалось", - говорил он в таких случаях, словно оправдываясь.

 

Мне довелось быть рядом с Александром Федоровичем с 1967 г., со студенческой поры, –он вел у нас практикум по физике вакуума. Запомнился его один «каверзный», нестандартный вопрос, который он тогда задавал студентам: «А почему, собственно, в вакуумных насосах в качестве рабочего элемента используют именно масло, а, не, к примеру, одеколон?» Вот такими «наводящими» вопросами он помогал проникнуть в существо дела. Потом я делал у Александра Федоровича курсовую работу и писал диплом. Помню свое первое «прикосновение» к научной деятельности: за ноябрьские праздники 1968 г. я перевел с английского статью (C. Domb “Statistic of correlated events”), которая навела Александра Федоровича на мысль узнать, как изменится формула Шоттки для спектра дробового шума, если поток электронов считать отличным от пуассоновского. Под началом Александра Федоровича я проработал и все последующие годы. Общаться с ним было необыкновенно интересно. Оценки событий различного плана у него были своеобразны, он всегда все видел глубже и дальше. Трудно становилось только тогда (и в этом ощущении я не одинок), когда дело касалось науки – глубина знаний Александра Федоровича была потрясающей, и он мог говорить с привлечением математических понятий, которые для него были очевидными, а для окружающих, так скажем, не очень.Просить его разъяснить что-то лишний раз представлялось не очень-то удобным, хотя он всегда мог и рад был ответить на любой вопрос. Обсуждать какие-то научные проблемы он был готов в любой час дня и ночи, и эти беседы могли продолжаться неограниченно долго…

 

Для меня очень трогательно то обстоятельство, что в последние дни (и даже, как оказалось, последние часы своей жизни) он с нетерпением ждал моего возвращения с международной научной конференции “Physics and Control”, проходившей в Санкт-Петербурге в последней декаде августа 2003 г. На этой конференции были представлены три наших доклада, и Александру Федоровичу очень хотелось узнать о реакции специалистов на наши работы, о том, как прошли выступления и, конечно, рассказать, что он сделал за последнее время… Умер Александр Федорович за своим рабочим столом. В этот момент в его руке была авторучка, а перед ним были разложены его книги и записи… Случилось это 22 августа 2003 г.

 

Материалы, посвященные памяти А.Ф. Голубенцева, оперативно опубликованы в областной газете «Саратов», газете СГУ «Саратовский госуниверситет», журнале «Известия Саратовского университета», журнале Российской Академии наук «Радиотехника и электроника». Такое внимание к личности Александра Федоровича неслучайно. Как представляется (и это отражает список его научных публикаций), он входит в число российских ученых второй половины XX столетия, внесших основополагающий вклад в развитие статистической электроники и исследование флуктуационных процессов в распределенных радиофизических системах. Он пользовался редким безусловным авторитетом и уважением как в научном мире Саратова, так и за его пределами. Александр Федорович, будучи членом докторских диссертационных советов в СГУ и СГТУ, запомнился и членам советов и диссертантам своими глубокими вопросами, отражавшими его высокий научный интерес к предмету дискуссии и тем самым поддерживающими на заседаниях атмосферу истинной научной дискуссии. Под его руководством защищены 8 кандидатских диссертаций, по трем докторским диссертациям он выступил в роли научного консультанта. Ученый совет СГУ дважды – до и после болезни Александра Федоровича – представлял его к присвоению почетного звания "Заслуженный деятель науки Российской Федерации".

 

В Александре Федоровиче поражали высочайший интеллект, потрясающая эрудиция в вопросах математики и физики, феноменальная память, глубокое и своеобразное мировоззрение. Он мог удивить знанием любопытных фактов из истории науки, литературы, искусства, шахмат, при случае любил привести мудрые и парадоксальные изречения великих, которые необыкновенно живо и актуально звучали в контексте конкретной ситуации, например, в памятном адресе, который он писал. Казалось, что в науке он может все - столь глубоки были его познания и столь блистательна была его техника владения разнообразными математическими вычислениями. Его работы отличались какой-то особой, я бы сказал изысканной, красотой, поскольку в их основе лежали точные аналитические расчеты. Характерны в этом плане названия самых первых его работ, написанных без соавторов: "О представлении коэффициента усиления лампы бегущей волны контурным интегралом" (Радиотехника и электроника, 1962), "О применении z-преобразования для решения уравнения лампы бегущей волны" (Радиотехника и электроника,1963), "Об оценке погрешности в определении усиления лампы бегущей волны методом степенных рядов Квайта" (Радиотехника и электроника,1963), "О решении уравнения ЛБВ с помощью тригонометрических рядов" (Известия высших учебных заведений. Радиофизика, 1963). Всего А.Ф. Голубенцевым опубликовано около 200 научных работ . Последняя его прижизненная статья датирована июнем 2003 г. Она напечатана в журнале «Applied Surface Science», издаваемом крупнейшим научным издательством мира Elsevier Science

 

. … Родился Александр Федорович Голубенцев 10 июля 1933 г. в городе Смоленске. Как он рассказывал, первое, что сохранилось в его памяти из детских впечатлений, - это обширная библиотека, собранная его родителями, Клавдией Ивановной и Федором Ивановичем, экономистами по образованию. Шикарные фолианты, прекрасные иллюстрации, переложенные пергаментом… Все вместе с домом погибло в войну.

 

 

На фото: Саша Голубенцев, 1937 год.

 

Интересны были его ближайшие родственники – дед по отцу, братья и сестры его родителей. По семейным рассказам, его деда отличала огромная физическая сила – однажды в порыве гнева он

ударом кулака развалил крепкий дубовый стол. Один дядя спас ему жизнь, когда он, еще маленький мальчуган, стал тонуть. Александр Федорович полагал, что его фамилия достаточно редкая, но нам как-то однажды удалось «раскопать» в Интеренете несколько его однофамильцев, а может быть, и родственников – писателя, композитора, артиста... В 1941 г., накануне вступления немцев в Смоленск, отцу Александра Федоровича перед уходом в армию удалось отправить семью в эвакуацию, в Кустанай. Там собралось настоящее родственное поселение. И чтобы выжить в трудной ситуации, была куплена корова. И именно юному Саше пришлось осваивать пастушьи обязанности…. 

 

В 1946 г. семья Голубенцевых переехала в Энгельс, вслед за семьей его тети Александры Ивановны Скоровой, известного в Саратовской области хирурга. Среднюю школу Александр Федорович кончал в г. Энгельсе. Долгие годы в школе хранили как реликвию выпускное сочинение Александра Голубенцева по творчеству Маяковского. Оно было написано без малейших ошибок и помарок, изумительным «голубенцевским» почерком. Классом старше учился будущий ректор СГУ Анатолий Михайлович Богомолов. Как известно, и Богомолов, и Голубенцев выбрали местом дальнейшей своей учебы Саратовский университет, физический факультет, и нередко встречались по дороге в университет и вместе преодолевали водный рубеж, разделявший два города. В университете Александр Федорович сразу завоевал славу легендарного студента. Во-первых, он был превосходным гимнастом и представлял университет на городских соревнованиях. А, во-вторых, он выделялся своеобразным, исключительно серьезным отношением к учебе, глубоко занимаясь самообразованием. И если кто-то из лекторов допускал оплошность – он враз терял уважение студента Голубенцева, который не прощал ошибок и сразу же переставал посещать занятия этого преподавателя. А экзамены всегда сдавал с блеском. Руководителем дипломной работы Александра Федоровича был В.С. Стальмахов. Работа, выполненная Голубенцевым, легла в основу их совместной статьи, которая была опубликована в журнале «Радиотехника и электроника» в 1958 г., что для факультета стало определенным историческим событием, ибо это была первая статья сотрудников физфака, увидевшая свет в этом журнале.

 

Окончив в 1956 г. кафедру электроники, приписанную в те годы к физическому факультету – II и готовившему кадры по специальности «радиофизика и электроника», Александр Федорович по распределению был направлен в подмосковный научно-исследовательский институт (НИИ-4 МО), находившийся в ведомстве Министерства обороны. Об этом заведении Александр Федорович отзывался с большим уважением и сам за короткое время смог завоевать авторитет. Однако его увлеченность работой и наукой трудно уживалась с какой-либо регламентированностью, а она-то как раз и была присуща этому институту. Он не мог просто-напросто работать, как говорится «от звонка до звонка», а после этого, сдав в сейф рабочую тетрадь, отключаться от сделанного за день. Его выручили семейные обстоятельства – жена Людмила Ивановна заканчивала университет, и Александр Федорович вернулся в Саратов. По большому счету можно сожалеть, что Александр Федорович покинул подмосковный институт: у него хватило бы творческих возможностей не затеряться среди любого, в том числе и столичного, окружения.

 

 

На фото: С сыном Андреем, 1963 год

 

Вскоре Александр Федорович поступил в аспирантуру к Петру Васильевичу Голубкову, заведовавшему кафедрой общей физики, патриарху факультета, который предоставил своему аспиранту полнейшую самостоятельность. Защита кандидатской диссертации Александра Федоровича состоялась в 1963 г. После защиты он сначала работал доцентом на кафедре общей физики, а в 1967 г. перешел на кафедру физики вакуума и электровакуумных технологий, созданную на физическом факультете министерским приказом в 1952 г. одновременно с кафедрами электроники и электрорадиотехники. 

 

Впоследствии учебный и научный профиль кафедры физики вакуума (как и ее название – электронной техники, систем управления, физики плазмы, вычислительной физики) неоднократно менялись, и Александр Федорович всегда играл в этом динамическом процессе одну из главных ролей как основной лектор кафедры. Естественно, имя А.Ф. Голубенцева органично вписано и в историю факультета. Так, именно им впервые на физическом факультете читались потоковые лекции "Шумы и флуктуации в электронных потоках", "Теория автоматического управления", "ЭВМ и программирование", "Методы вычислительной физики", «Численные методы», а также ряд специальных курсов, одно перечисление которых может служить иллюстрацией процесса перестройки физического факультета СГУ. Содержание курсов, которые читал Александр Федорович, уникально, поскольку он был необыкновенно эрудирован и ежегодно вносил в свои лекции все новые и новые "изюминки". Работа над новым курсом начиналась у него с приобретения максимально возможного числа книг по предмету. Александр Федорович целеустремленно «переваривал» необходимую литературу и выстраивал план и содержание своего изложения. Непосредственно перед лекцией Александр Федорович воспроизводил необходимые выкладки на листе бумаги. Думается, последнего он мог бы и не делать – память у него всегда была изумительная.

 

Книги он вообще необыкновенно любил и ценил, собрав к концу жизни уникальную библиотеку из нескольких тысяч томов по различным разделам математики, физики, вычислительной техники, теории автоматического управления… Книги заполняли маленькую квартиру Голубенцевых, начиная с прихожей: ими были заняты стеллажи, полки, свободные места на шкафах… Неуместившиеся в «приличных» местах книги просто лежали на полу под столом, часть из них была «перебазирова» и на кафедру. Кроме того, Александр Федорович всегда выписывал много газет и журналов, художественной литературы. Людмила Ивановна в шутку говорила гостям, что Александр Федорович – это маленький НИИ, а книги, которые они видят, - библиотека этого НИИ. Благодаря своим книгам, ему удавалось существенно экономить время и успешно продвигаться при решении возникавших нетривиальных математических задач. Учебные пособия, которые Александр Федорович издавал, содержательны и интересны. Например, рассмотрев понятную всем студентам-физикам задачу о процессах в обычном колебательном контуре как двухточечную граничную задачу, он нашел точные ее решения, аналитически проиллюстрировав «кухню» различных (!) методов решения подобного сорта задач - суперпозиции, прогонки, сопряженного оператора. Необыкновенно увлекательной была наша работа над книгой «Задачи Бюффона», ставшей по охвату материала едва ли не методической энциклопедией по моделированию случайных процессов. Редкий учебник или задачник по теории вероятностей не упоминает (речь идет именно об упоминании в один абзац!) эту задачу французского энциклопедиста, академика Парижской и Французской Академий Жоржа Луи Леклера де Бюффона о вероятности пересечения произвольно брошенной иглой линий плоскости. На самом деле оказалось, что эта задача не так тривиальна, как это может показаться на первый взгляд. Во-первых, это первая в истории математики задача, давшая начальный импульс «предмету интеллектуального очарования» (по выражению известного математика Марка Каца) – теории геометрических вероятностей, переросшей в интегральную и стохастическую геометрию. Во-вторых, эта задача, допуская множество вариаций, превосходно иллюстрирует методологию современного метода Монте-Карло, зачинательницей которого она, собственно, может с полным правом и рассматриваться. Наконец, формула Бюффона положена в основу эффективных распознающих алгоритмов для устройств распознавания образов. Все эти моменты нашли подробное отражение в книге, «кульминацией» которой стало соотнесения задачи Бюффона с парадоксом Бертрана и постановка совершенно нового класса задач имитационного моделирования.

 

И каждый раз новый материал Александр Федорович стремился освоить так, чтобы чувствовать себя в нем буквально «как рыба в воде». Вспоминается, как Александр Федорович довел свою технику программирования буквально до виртуозности (кстати, впоследствии ему доводилось исправлять ошибки профессиональных программистов). В середине 70-х годов Саратовский завод «Тантал» передал кафедре первый мини-компьютер «Электроника-100» на базе американской машины PDP-8. В его программное обеспечение входили, в частности версии языков высокого уровня Бейсик и Фокал. Александр Федорович не ограничился простым изучением синтаксиса языков, а создал настоящую библиотечку программ на этих языках, переведя и адаптировав для кафедральной мини-ЭВМ многие десятки программ, написанных для «больших» машин на других языках - Алголе и Фортране! Много часов он провел за машиной со стрекочащим «Консулом», отлаживая свои программы. И эти программы прекрасно работали. Многие из них можно найти в наших учебных пособиях по программированию,изданных в начале 80-х годов. В то время эти книжки пользовались необыкновенным спросом, заявки на них приходили из самых различных уголков страны. Между прочим, мудрый девиз «Толцыте, и отверзется» в этих книжках тоже особым образом запрограммирован…

 

Уместно отметить, что Александр Федорович, несмотря на свое близкое знакомство с ректором Анатолием Михайловичем Богомоловым, никогда не обращался к нему по сугубо личным или житейским вопросам. Однажды он «использовал» личное знакомство в том ключе, что попросил Богомолова быть научным редактором наших первых книг по программированию. Анатолий Михайлович направил рукопись на отзыв рецензентам – Л.Ю. Коссовичу, доценту кафедры математической кибернетики, и Г.Х. Ягудину, сотруднику ЦНИИИА, и только после получения их благоприятных отзывов книги были напечатаны.

 

Александр Федорович всегда стремился сделать нашу работу более производительной и эффективной. И чтобы достичь результата, он иногда в самом прямом смысле был готов «принять груз» на свои плечи. Так, летом 1981 г., уезжая в отпуск с семьей на юг, он предложил мне пожить у него дома, чтобы на его пишущей машинке завершить печатание рукописи. С того времени я храню телеграмму из Одессы: «В прихожей, в моем портфеле, – наше приглашение на конференцию». Впоследствии, будучи на ФПК в МГУ, он нашел специализированный магазин и снабдил Ю.А. Малоземова и меня прекрасными «гедеэровскими» механическими пишущими машинками «Роботрон».

 

Параллельно с преподаванием Александр Федорович занимался «большой наукой». И многие его работы носили важную практическую направленность. В течение многих лет он являлся руководителем многих НИР, выполнявшихся в НИИ механики и физики СГУ и НИЧ СГУ. Результаты этих работ были внедрены на ряде промышленных предприятий и исследовательских организаций СССР и РФ (п/я Г-4164, п/я М 5174, ОКБ при заводе "Тантал", в/ч 61469, НПО "Агроприбор" и др.). Кроме того, Александром Федоровичем был получен ряд свидетельств на изобретения. Если говорить обобщенно, научные работы А.Ф. Голубенцева 60-80-х гг. были посвящены созданию новых СВЧ приборов, решению комплексной задачи о трансформации шумов различного происхождения и особенностях электронно-волнового взаимодействия в усилителях и генераторах электромагнитных колебаний сверхвысоких частот с учетом случайного вариационного характера физических характеристик, структурных параметров и эксплуатационных факторов. Итогом работ явились практические разработки и рекомендации по минимизации влияния неблагоприятных факторов и оптимизации рабочих характеристик приборов с длительным взаимодействием. Так, были разработаны оригинальные флуктуационные модели термоэлектронных катодов, учитывающие реально существующие пространственную и временную неоднородности эмиссии; создана методика расчета оптимизирующих электронных трансформаторов для ламп бегущей волны; корректно решена задача о влиянии дополнительных (к эмиссионным) источников шума (в шумовые параметры; теоретически и экспериментально исследована трансформация амплитудно-фазовых шумов сигнала задающего генератора в лампе бегущей волны (ЛБВ), проведен анализ нелинейных стохастических явлений в электронных потоках в приборах сверхвысоких частот; решены вопросы теории воспроизводимости параметров серийных ЛБВ. Интересные теоретические и практические результаты получены при построении физико-статистических моделей диффузионных процессов в стенках лазерных трубок и в волоконных световодах. С конца 80-х гг. в связи с интенсивным развитием вакуумной микроэлектроники выполнялись работы по математическому моделированию эмиссионных, шумовых и надежностных свойств автоэмиссионных источников и приборов на их основе. В начале 80-х годов всем стало ясно, что Александру Федоровичу давно пора защищать докторскую диссертацию. К тому времени кандидатские диссертации защитили 7 его учеников – Л.М. Минкин, И.И. Тержов, О.С. Поляков, В.В. Глейзер, М.Н. Давидович, С.Ю. Гольдман и Ю.И. Денисов. В издательство СГУ вышли в свет две монографии А.Ф. Голубенцева: «Шумы и флуктуации в электронных потока» и «Эмиссионные и шумовые свойства неоднородных эмиттеров». Первая книга была написана в соавторстве с учеником и другом Леонидом Моисеевичем Минкиным, вторая - совместно с давним коллегой и другом Александром Степановичем Шаповаловым. Научным редактором обеих книг был известный специалист в области электроники, заведующий кафедрой МГУ профессор Владимир Михайлович Лопухин, написавший предисловия к этим монографиям.

 

Ректор СГУ того времени А.М. Богомолов буквально отправил Александра Федоровича в шестимесячный творческий отпуск для завершения работы над диссертацией. И в этот момент выяснилось, что Александр Федорович не любит «повторять пройденное», глубоко интересным ему казалось только новое и еще неизведанное. Важность мероприятия по оформлению и защите диссертации он, безусловно, глубоко сознавал, но дело тормозил названный фактор. Итогом пребывания Александра Федоровича в отпуске стали новые изученные книги, новые записи и аккуратная стопка его работ …полуметровой высоты! Нужно было что-то срочно предпринимать, и Александр Федорович пригласил меня в «ассистенты» для проведения соответствующей «хирургической» операции. После редакторской работы, оказавшейся не такой и сложной, нам удалось, в конце концов, ужать полуметровую стопку бумаги до «кирпича» толщиной в 10 см. На большее, а точнее, в буквальном смысле, на меньшее, нас все-таки не хватило! Свой монументальный труд объемом около 1000 страниц Александр Федорович защитил в мае 1988 г. Отзыв ведущей организации - Института радиотехники и электроники РАН (Москва) подписал академик Юрий Васильевич Гуляев. Официальными оппонентами при защите выступили статистической радиофизике из Нижнего Новгорода профессор Владимир Вениаминович Тамойкин и не менее искушенный знаток предмета профессор Саратовского политехнического института Вил Бариевич Байбурин. Защита не обошлась без своеобразных моментов–Александр Федорович чувствовал в тот момент себя нездоровым. Всем было ясно, что защищается корифей своего дела. Лишь дотошный член совета из Москвы все пытался оценить нюансы работы буквально с точностью «до миллиграммов». В этот момент, видимо, сказались потаенные гены деда, и на очередной вопрос технического свойства об уровне снижения шумов, достигнутых благодаря его работам, Александр Федорович ответил: «Три децибела вас устроят?» Так он получил «черный шар» при защите, за которым последовало… мгновенное утверждение работы ВАКом. Министерство образования в свою очередь незамедлительно прислало Александру Федоровичу аттестат профессора.

 

К тому времени он уже заведовал кафедрой. Свыше 35 лет Александр Федорович проработал на одной кафедре – кафедре вычислительной физики и автоматизации научных исследований . В 1986 г. он возглавил ее. Костяк кафедры в то время составляли прекрасные специалисты и педагоги Владислав Николаевич Артемьев, Юрий Александрович Архипов, Олег Федорович Мешков, Борис Иванович Мысенко, Владимир Иванович Наянов, Александр Степанович Татаренко. Очень колоритной фигурой был «завхоз» кафедры Федор Гаврилович Захарченко. 

 

Свои распоряжения Александр Федорович отдавал, как правило, в форме рекомендаций, советуясь с коллективом и формируя его мнение. Истинной мукой для него были выполнение "силовых" решений вышестоящих управленческих структур. Следует особо выделить то обстоятельство, что он умел радоваться успехам своих коллег. Александр Федорович очень гордился, что на его кафедре работают лауреат Государственной премии Российской Федерации – по рангу самой престижной современной отечественной премии в области науки и техники – Николай Иванович Синицын и лауреат премии Правительства России Владимир Иванович Наянов. Он всегда с благожелательным вниманием относился к их работе и оказывал им свою поддержку. Александр Федорович никогда и никому не завидовал и считал чувство зависти едва ли не наихудшим в человеческом обиходе. А индивидуальные особенности окружавших его людей он спокойно воспринимал как должное. Александр Федорович создал кафедру уникальной структуры. Во-первых, нужно отметить такое важное для жизни коллектива достижение Голубенцева как организация в 1980 г. Студенческого вычислительного центра Научно-исследовательской части (СВЦ НИЧ) СГУ. СВЦ стал зарабатывать средства, выполняя научно-исследовательские работы крупных и авторитетных заказчиков, например, Московского радиотехнический института, Саратовского филиала «Союзгазавтоматики», одной из воинских частей. Объем работ был выполнен удивительно большой, в свое время о достижениях СВЦ писала областная пресса. Полученные средства были направлены на закупку различного исследовательского оборудования, вычислительных машин. А в 1988 г. был открыт первый дисплейный класс на физическом факультете СГУ на основе мини-ЭВМ. Одновременно был осуществлен ремонт помещения, причем энтузиасты кафедры во главе с Александром Федоровичем Голубенцевым и научным сотрудником кафедры Юрием Анатольевичем Малоземовым, техническим «мотором» СВЦ, не гнушались выполнять самую черную работу. Естественно, все эти усилия делались кафедрой для того чтобы не отстать от времени, приметой которого было бурное проникновение вычислительной техники в различные сферы жизни. Впоследствии парк машин в этом классе был заменен на современные персональные компьютеры.

 

И опять же все средства на компьютерный класс кафедра получила самостоятельно, выиграв грант Федеральной целевой программы "Интеграция высшего образования и фундаментальной науки". Солидной добавкой была и спонсорская помощь, оказанная кафедре ее бывшим сотрудником Владимиром Вениаминовичем Глейзером и доцентом Владимиром Ивановичем Наяновым. Упомянутый грант кафедра получила совместно со своим филиалом в Саратовском отделении Института радиотехники и электроники РАН в 1997 г. в результате победы в конкурсе проектов. Филиал кафедры был образован согласно совместному приказу Министерства общего и специального образования РСФСР и Президиума АН СССР в 1986 г. Это был один из первых филиалов кафедр университета в академическом учреждении не только в Саратове, но и в стране. Благодаря А.Ф. Голубенцеву и Н.И. Синицыну, неизменному руководителю филиала, осознававшим важность такого альянса, структура "кафедра – филиал кафедры" продолжает успешно функционировать вот уже около 25 лет. Наличие кафедры в академическом институте внесло поистине новую живую струю в учебный процесс, привело к качественному обновлению учебных планов кафедры вычислительной физики, повышению кругозора выпускаемых специалистов. Этому способствовали как привлечение к учебной работе ведущих научных сотрудников СО ИРЭ РАН – профессоров Н.И. Синицына, В.В. Попова (выпускника кафедры) и Б.Д. Зайцева, кандидатов наук Г.Т. Казакова, Ю.А. Филимонова, Г.В. Торгашова, Ю.Ф. Захарченко, Ю.А. Морозова, И.Е. Кузнецовой (выпускницы кафедры), И.А. Бородиной и др., так и широкое применение в учебном процессе уникального научного оборудования академического института. Несколько выпускников кафедры и ее филиала продолжили обучение в аспирантуре и защитили кандидатские диссертации.

 

Весьма незаурядным актом совместной деятельности кафедры и филиала стало проведение в 2002 г. в Саратове 4-й Всемирной конференции по вакуумным источникам электронов (IVeSC'2002), в работе которой приняли участие около 300 специалистов из 14 наиболее развитых стран Европы, Азии и Америки. А.Ф. Голубенцев был в курсе всех перипетий подготовки этой конференции, к тому же мы представили на нее доклад, который впоследствии в результате зарубежного рецензирования был отобран к публикации в престижном журнале. Сожалел, правда, Александр Федорович по тому поводу, что конференция забирала очень много времени и сил, что притормозило реализацию наших личных творческих планов.

 

Последним же творческим увлечением Александра Федоровича была нелинейная динамика. Он давно «присматривался» к этому направлению. Наглядным стимулом служили прежде всего работы университетских научных школ данного направления - Д.И. Трубецкова и В.С. Анищенко. Александр Федорович выделил для себя круг вопросов, связанных с проблемами вероятностного описания хаотических динамических систем. Работу в новой для себя области Александр Федорович всегда начинал (вслед за подбором литературы) с решения массы примеров и задач. На базе этой обширной «эмпирики», позволявшей совершенствовать технику расчетов, возникали оригинальные методики, происходили поиски некоего «организующего начала», постановка и решение нового класса задач. Так, со временем был выстроен «джентльменский» набор задач для одномерных хаотических отображений: расчет инвариантных плотностей по точным траекторным характеристикам или из решений интегральных эволюционных уравнений с сингулярным ядром для вероятностных плотностей, построение «базовых» (с инвариантными равномерными распределениями) и топологически эквивалентных, сопряженных (с заданными инвариантными плотностями) отображений, аналитическое решение спектральных задач для ассоциированных с этими отображениями эволюционных операторов (Перрона – Фробениуса) и, наконец, точное определение автокорреляционных функций рассматриваемых отображений. Причем, звенья в этой цепочке оказались достаточно сильно связанными друг с другом, так что выпадение одного из них затрудняло бы или делало невозможным решение остальных задач. Образно говоря, получилось по Троцкому, который однажды изящно сказал: «Между первым и третьим томом «Капитала» есть второй». На мой взгляд, очень красивые аналитические результаты были получены для производящих функций, «генерирующих» собственные функции эволюционных операторов одномерных хаотических отображений, при аналитическом исследовании двумерного отображения пекаря, при новом «прочтении» задачи Гаусса и т.д. Последнее время Александр Федорович размышлял об эволюции понятия «динамическая система». Он тщательно подбирал литературу, по которой можно было проследить изменения в толковании этого понятия – от “классического» определения”, пришедшего из механики, до современных различного рода расширенных и обобщающих трактовок, использующихся, в частности, в теории автоматического управления. Александр Федорович полагал, что при определении понятия «динамическая система» следует отталкиваться прежде всего от вполне определенных свойств решения изучаемых уравнений, независимо от того, к какому классу они принадлежат (к системам обыкновенных дифференциальных уравнений, к системам уравнений в частных производных, к стохастическим системам уравнений и т.п.) и независимо от характеристик, относительно которых они сформулированы. Если из множества решений рассматриваемых уравнений можно выделить зависящее от «времени» решение, удовлетворяющее задаче Коши (с полугрупповыми свойствами), то с такими уравнениями и можно соотнести понятие «динамическая система». Эти уравнения будут определять закон эволюции системы. И нужно, естественно, соответствующим образом определить фазовое пространство системы (конечномерное или бесконечномерное), элементами которого могут быть разнообразные математические объекты, в частности, случайные величины, функции вероятностных распределений и т.д. Небольшие «осколки», связанные с изучением и обобщения понятия “динамическая система”, нашли, в частности, отражение в нашей работе по моделированию диффузионных процессов, опубликованной в журнале "Applied Surface Science" в 2003 г.

 

Для полноты картины необходимо отметить, что Александра Федоровича отличали не только блестящий ум, но и умелые руки. Он любил особые наборы инструментов и мог сделать все споро и ладно. Он с большим энтузиазмом построил дачу, перетаскав на своих плечах десятки мешков с цементом. Потом он с интересом занимался на дачном участке различными сортоиспытаниями и каждой осенью приносил на кафедру уникальные по каким-либо параметрам семена, фрукты и овощи. Как шутил над собой Александр Федорович, 19 августа 1991 г. он оказался не на высоте политического момента – не подозревая о нагрянувших на страну событиях, разгружал на даче огромную машину с удобрением натурального происхождения. С великим удовольствием Александр Федорович любил путешествовать по стране – пешком, на лодке, на машине… Он побывал на Кавказе, на Енисее, проехал по Золотому кольцу России… Нередко в походах встречались по-настоящему опасные ситуации – то шли рискованными горными тропами, то тащили на себе лодки, издирая в кровь ноги и т.п. Не было исключением и путешествие 1977 г. по Золотому кольцу - в пути у Александра Федоровича разыгралась почечнокаменная болезнь. Но, к счастью, он был в руках надежного тандема – Николая Ивановича и Розы Васильевны Синицыных. Его оперативно доставили на уколы в больницу, потом рванули на машине домой, в Саратов. Уже на подступах к Саратову Александр Федорович и все его попутчики вздохнули с облегчением – камень нашел-таки естественный выход. Между прочим, в том путешествии, будучи в Костроме, Александр Федорович выдал изумительный юмористический перл о явной корреляции между размерами вымени у костромской породы коров и … размерами молочных желез у костромских же женщин. А о работе он не забывал никогда: так, в Троице-Сергиевском монастыре, уже настигнутый приступом болезни, он дал поручение купить ему календарь, в котором на несколько лет вперед были указаны дни Пасхи – ему хотелось сравнить эти данные с расчетами, которая выдавала его собственная компьютерная «пасхальная» программа.

 

Да, Александр Федорович обладал исключительным чувством юмора. Естественно, глубина и оттенки его юмора не могли не отражать выдающиеся черты его личности. Шутил он всегда к месту и необыкновенно удачно. Его шутки, если они и были направлены в чей-то конкретный адрес, никогда ни для кого не были обидными. Наоборот, своей шуткой он как бы высказывал свое поощрение. «Остроумен тот, кто шутит со вкусом», - говорил Аристотель, и это про Александра Федоровича. Кстати, Александр Федорович помимо обязанностей заведующего кафедрой исполнял и

функции руководителя философского семинара. Однажды он принес на кафедру сочинение Анатоля Франса «Суждения господина Жерома Куаньяра». Парадоксальные изречения, зачитываемые Александром Федоровичем из этой книги, как-то подозрительно непринужденно ложились на современную действительность, что формировало у слушателей серьезное сомнение: а все ли течет, и все ли изменяется?!

 

 

На фото: С семьей, 2002 г. (сын Андрей, внук Дмитрий, жена Людмила Ивановна)

 

У Александра Федоровича всегда была крепкая семейная крепость, которую прежде всего создавала его жена Людмила Ивановна, необыкновенно красивая, умная, сердечная женщина. На сыне и внуках Александра Федоровича и Людмилы Ивановны, как говорится, «природа не отдыхала». Научный результат по рассеянию когерентного излучения, полученный их сыном Андреем еще в ранге дипломника Московского физико-технического института (а его студентом он стал "автоматически", благодаря многочисленным победам на международных олимпиадах), получил мировую известность и отнесен научным сообществом к классическим. Он имеет необыкновенно высокий индекс цитируемости. Безусловно, если бы А.А. Голубенцев продолжил свою научную карьеру, он бы достиг еще более выдающихся научных результатов. Но в сложной ситуации начала 90-х годов он решил сменить профиль своей деятельности и сейчас является авторитетным и высоко ценимым специалистом в сфере банковских компьютерных технологий.

 

В 2002 г. Александр Федорович и Людмила Ивановна Голубенцевы были в гостях у сына в Канаде, а летом 2003 г. сын со своей семьей специально приехал в Саратов на 70-летие своего отца. Это событие отмечалось 10 июля 2003 г. Именно в тот день Александр Федорович сказал, что он согласен с тем мнением, что подобные юбилейные мероприятия вряд ли хороши и разумны, поскольку на них, по существу, фиксируются вехи на пути юбиляра к смерти…