Сегодня у Татьяны Григорьевны Захаровой двойной праздник: в Татьянин день, в День российского студенчества, она отмечает своё 70-летие! Со студентами, с университетом она уже почти 50 лет. Все эти годы она успешно демонстрирует пример того, как можно сочетать многотрудную административную работу с профессиональными интересами, математику с педагогикой, методику с практикой. Накануне юбилея мы беседуем с директором Института довузовского образования СГУ Т.Г. Захаровой о том, как педагог-математик победил в ней инженера Вычислительного центра.

– Татьяна Григорьевна, хочется начать с истоков: кто и как подружил вас с математикой?

– В школе я была отличницей, математика мне всегда легко давалась. На мехмат попала по стопам сестры. Так сложилось, что моя старшая сестра Наташа была для меня идеалом во всём, человеком, с которого я делала жизнь. Она имела такой авторитет, что всё, что ни говорила, я выполняла беспрекословно. И это, кстати, сохранилось по жизни. Она была очень глубоким человеком, много читала и меня заставляла. А когда мы переехали из Ульяновской области в Саратов, открыла для меня консерваторию, филармонию, театры. Возила в Москву познакомиться со столицей. Когда она поступила в наш университет на мехмат, я в это время написала контрольную работу и поступила на заочное обучение в математическую школу при МГУ, которую затем окончила с отличием – опять же благодаря настойчивости и организаторским талантам сестры.

– Поступая на мехмат СГУ, вы могли предполагать, что станете кандидатом педагогических наук? Когда педагог победил математика? Ведь начинали вы работать инженером Вычислительного центра университета.

– Когда я поступала в университет, вообще не понимала, что дальше будет. Видела только свою сестру, которая с утра до ночи была погружена в учебный процесс.

У меня есть особенность, я однозадачная. Хотя многие коллеги с этим не согласны. Когда стала пионеркой, уже на следующий день меня выбрали председателем Совета дружины в школе. Когда вступила в комсомол, меня сразу выбрали секретарём комсомольской организации. Всегда была очень активной общественницей. А вот поступив на мехмат, поняла, что не могу этим заниматься, потому что не хватает времени на учёбу, которая давалась мне нелегко. Я должна была «отпахать» все пять дней, которые давали на предмет – всё разобрать, решить, выполнить!

На первом курсе я по инерции пошла в Студенческий клуб к Марку Абрамовичу Пинхасику, так как до этого хотела быть артисткой (причём желание было такое сильное, что я писала письма актрисе Дорониной, кинорежиссёру Герасимову, чтобы они заочно оценили меня и поверили в мои артистические способности). А тут поняла, что не могу решать сразу все задачи.

Мехматовская жизнь захватила меня целиком. Это потом я поняла, какое было счастье, что попала на факультет именно в этот период и в этот состав преподавателей. Лекции читали Алексей Иванович Барабанов, Нина Георгиевна Павлючук, на смену которой пришёл Владимир Андреевич Белоусов и мы все в него влюбились. Это была такая мотивация на учёбу, и не только. Когда поехали на картошку, мы собирали её с космической скоростью, чтобы он почаще к нам подходил за вёдрами.

Лидия Валерьяновна Генерозова, Наталья Михайловна Сырыщева, Лидия Александровна Шведенко, Ирина Дмитриевна Молоденкова – книгу можно написать про этих уникальных во всех смыслах женщинах механико-математического факультета. Они и внешне выглядели так, что мы все хотели быть похожими на них. Причём многие из них не были кандидатами наук, они посвятили свою жизнь нам, нас воспитывали. Мы ходили на методические семинары Емельянова, Адмиральского. Мне кажется, я всё переняла у своих преподавателей. Для меня учителя механико-математического факультета – самые главные учителя и самые главные методисты. Я под копирку, как губка, всё впитывала, что они говорили. Не стеснялась, если что-то не могла решить, ко всем подходила, всех теребила, во всём хотела дойти до самой сути.

С годами я поняла, что методика преподавания не имеет ни формул, ни теорем, это вечный поиск, это твой опыт, твои находки. И главное – нас этому учили! Когда я уже работала на кафедре, каждый доцент приходил ко мне по несколько раз на занятия и слушал, что я говорю и как веду занятие.

За год до окончания университета меня, как отличницу, рекомендовали в Вычислительный центр университета. Как сказал один из преподавателей: «чтобы не сбежала». Это был инкубатор способных, активных, перспективных кадров. Все нынешние сотрудники мехмата моего возраста прошли через ВЦ. Каждая кафедра имела там свою группу или научную лабораторию, я попала в очень сильную группу по разработке автоматизированной системы управления АСУ – тогда все грезили новыми идеями в области средств вычислительной техники. Но я там себя не нашла и перевелась в учебную группу, где формировались будущие преподаватели, которые разойдутся затем по кафедрам.

В это время на мехмате появился Андрей Андреевич Привалов, организовавший кафедру теории функций и приближений. Он был не только гениальным математиком, но и потрясающим организатором, умевшим стимулировать сотрудников на защиту кандидатских диссертаций. Во время работы под его руководством на кафедре начинается моя активная преподавательская деятельность, я сама открыла в себе способности к обучению студентов.

Когда педагог победил математика? Не педагог не может работать в университете. Это высшее учебное заведение. Любой учёный – физик, математик, химик, гуманитарий – обязан быть педагогом. Для меня это аксиома, не требующая доказательств.

– Когда и вследствие чего накопленный педагогический опыт вылился в научные исследования, в диссертацию о формировании математической культуры у студентов разных факультетов?

– Процесс шёл по нарастающей. Я стала преподавать на биологическом факультете высшую математику, меня стали хвалить. Пригласили на химический факультет. Затем я стала вести математику на геологическом факультете у геофизиков, у которых программа очень близкая к физикам. Потом меня полностью «захватил» физфак, где я очень долго работала. Так в 1980–90-е годы накапливался педагогический опыт, который в результате и вылился в научно-методическую концепцию, связанную с преподаванием сложнейших базовых математических дисциплин.

Этому способствовал и такой сложный момент – моих студентов после первого курса стали забирать в армию, и когда через два года они приходили на второй курс, то уже дроби не могли сложить, а ведь многие ушли служить отличниками. Я должна была им помочь вернуться в процесс обучения. После занятий по три часа практически каждый день они садились вокруг нас, преподавателей, и мы с ними вспоминали, восстанавливали знания и навыки. Так вырабатывалась моя собственная методика. Кстати, им сейчас по 48–49 лет, судьба всех разбросала, но они до сих пор со мной в переписке.

Формирование математической культуры – эта тема актуальна всегда. Она вырабатывается годами, если не с 1 класса, то с 5-го точно. Для меня были примерами для подражания такие авторитеты, как легендарные учителя математики 13-й школы, сегодня ФТЛ, – Захар Исаакович Длот или Анна Николаевна Андреева. Грамотного математика видно сразу по работам их учеников.

У меня тоже был школьный педагогический опыт: в 1992 году директор лицея №37 Николай Петрович Кузькин пригласил меня на эксперимент. Класс из 23 человек обучала по своей методике в течение года, в результате 19 из них получили высшие экзаменационные баллы.

Я не думала никогда, что буду писать диссертацию по педагогике. Но друзья настаивали, им нравились мои заметки, статьи (я тогда очень увлеклась историей земского учительства в Саратовской губернии).

И ещё этому способствовали личные обстоятельства – после того как не стало моей сестры, наступило время пустоты. И в этот период времени заведующая кафедрой педагогики мехмата Галина Ивановна Железовская посмотрела все мои заметки и предложила развить эту тему. И она меня полностью захватила. Я же говорю, что я однозадачная!

В 2005 году под руководством профессора была защищена кандидатская диссертация «Формирование математической культуры в условиях профессиональной подготовки студентов вуза». В ней как раз была представлена целостная система формирования математической культуры у студентов и предложены результаты многочисленных экспериментов. Исследования показали, насколько по-разному следует формировать математическое мышление у студентов, получающих физико-математическое образование, у студентов-инженеров и студентов-гуманитариев.

Работая над диссертацией, я не бросала административную работу – была заместителем декана мехмата по учебной работе.

– Кстати, вы легко согласились с предложением заняться административной работой? Заместитель декана мехмата, работа ответственным секретарём в приёмной комиссии факультета, в учебно-методическом объединении по прикладной математике и информатике, разработка новых специальностей, направлений, специализаций. Затем – почти десять лет проректор СГУ. Как всё это удавалось сочетать с основными профессиональными интересами?

– Административная, организаторская работа мне всегда очень нравилась. Шесть лет я была заместителем декана по учебной работе механико-математического факультета, потом 10 лет работала проректором СГУ по общим вопросам.

Но при этом никогда не уходила с кафедры. И, как мне кажется, в определённом смысле это помогало и кафедре, и факультету. Например, в это время мы активно дискутировали в учебно-методическом объединении по прикладной математике в информатике или прикладной математике в юриспруденции. Потом составляли по данному стандарту учебные планы. Открывали на факультете новые дисциплины, специальности, направления, специализации, дополнительные квалификации – переводчиков в сфере профессиональной коммуникации или «Компьютерная графика и web-дизайн».

В 2007 году вышел приказ о назначении меня проректором по общим вопросам. В это время я уже в совершенстве знала организационную сторону учебной работы – приказы, законы, стандарты. Тогда считалось, что в университете есть два специалиста в этой области: я и Елена Генриховна Елина, 1 сентября 2007 года нас назначили проректорами.

Почти 10 лет, с 8 утра до 8 вечера. Это была команда, принявшая на себя новый вызов для высшего образования. Мы были первопроходцы. С одной стороны, тяжело, а с другой, щенячий восторг, когда что-то получалось. Начали писать инновационные проекты, заняли второе место во всероссийском конкурсе и завоевали право стать национальным исследовательским университетом. А потом стало ещё сложнее: этот статус надо было подтверждать на практике: устраивать стажировки, закупать оборудование, писать новые учебные программы.

– Татьяна Григорьевна, с 2016 года вы руководите Институтом довузовского образования. От вас и ваших коллег сегодня зависит уровень подготовки абитуриентов. Что кардинально изменилось за эти годы, как сегодня сдают ОГЭ и ЕГЭ? Можно сказать, что все, кто прошёл через курсы института, поступают в наш университет или в другие вузы? Есть ли такая статистика?

– Я не понимаю этого несколько истерического отношения к ЕГЭ. Высказываю свою позицию на совещаниях разного уровня. Мне кажется, здесь много обывательского аспекта с популистским уклоном. Экзамен может быть устный и письменный в виде контрольной работы либо теста. Какие ещё могут быть варианты? То есть речь должна идти не о том, как его отменить, а как усовершенствовать и изменить в смысле наполняемости. Некоторые депутаты готовы жизнь положить, чтобы отменить ЕГЭ, а что взамен – пока никто не придумал.

Вот передо мной лежит сборник «ЕГЭ 2025 математика профиль». Прекрасные задания. Если сравнить их с теми, что мы когда-то делали, всё нормально, ничего не потеряно, и меня, как специалиста, здесь ничего не смущает.

Варианты, которые мы решаем последние два-три года, мне очень нравятся, хотя раньше действительно были вопросы. С каждым годом они всё больше обсуждаются, по-новому формируются. Они же не с неба свалились. Огромное число математиков, специалистов, педагогов, методистов работают над этими заданиями. Конечно, что-то можно обсуждать, менять, но только в профессиональном поле, где существует система авторитетов. И что-то мне подсказывает, что ЕГЭ останется, система работает.

У нас в Институте довузовского образования есть методический совет по всем предметам, здесь настоящие профессионалы работают с группами по 20 человек разного уровня подготовки, а это очень сложно. Мы берём детей иногда с откровенно слабым уровнем подготовки, вытягиваем. Очень тяжёлый труд. Иногда замещаю заболевших учителей, так что через три часа выходишь с мокрой спиной. В основном я веду консультации по самым трудным задачам.

В прошлом году на курсах обучались 680 школьников. 86 процентов поступили в высшие учебные заведения, остальные – в колледжи и другие учебные заведения. Очень многие после наших курсов поступают в московские вузы и в сибирские. Например, Томский университет очень востребован. По сравнению с индивидуальным репетиторством обучение у нас очень недорого, в среднем один час –150 рублей. И кстати, очень много лет мы не поднимали цены. Я считаю, что это социальный проект. Каждый год мы выигрываем два бюджетных конкурса: сегодня у нас бесплатно обучаются 83 иностранца по программе «Русский как иностранный» и 25 наших ребят-льготников.

За эти годы в Институте выработана устойчивая система, позволяющая держать баланс в непростой демографической ситуации: количество школьных классов уменьшается, а у нас количество слушателей остаётся прежним. Это, конечно, требует большой работы. Мы ездим по школам, устраиваем встречи с университетскими профессорами, деканами, директорами институтов. Кстати, 80 процентов занятий на наших курсах ведут преподаватели СГУ. А если это школьные учителя, то только очень высокого уровня. Наших специалистов знает весь город: литературу ведёт Елена Геннадиевна Трубецкова, математику профиль – Людмила Николаевна Сахно, обществознание – Ольга Михайловна Логинова.

– Ваша семья сугубо университетская. Лично вам это помогает или мешает?

– Мне кажется, что по-другому и быть не может. Здесь проработала всю жизнь моя сестра, муж Сергей Борисович Вениг – директор Института физики. Сын тоже окончил физфак. Когда вместе сходимся, то только первые полчаса не говорим про университет. Я и не представляю, как общаются близкие родственники из разных профессиональных сред.

– А увлечения у вас тоже одинаковые?

– Мои бабушка, мама, родная сестра, двоюродная сестра вышивали крестом картины. Мой вклад в это массовое рукоделие в том, что я собрала и оформила большую коллекцию вышивок.

Я по натуре собирательница. После того, как в 1997 году побывала в Кирове, в Вятском университете, где сложилась известная научная методико-педагогическая школа в области математики, я влюбилась в местную легендарную дымковскую игрушку, она там до сих пор производится. У меня потрясающая коллекция, которую я собираю всю жизнь.

Ещё обожаю выращивать на даче цветы, особенно редкие сорта, люблю всё делать с математической точностью и тщательностью. Такой вот подход – от предмета. Если уж увлеклась фиалкой, то не могу остановиться. Был период: каждое утро к 8:20 иду на занятие в университет с горшком фиалок, всем дарила.

– И самый животрепещущий вопрос: как вы обычно отмечаете праздник российских студентов и ваш личный праздник – Татьянин день?

– Мои родители ждали мальчика, а на свет появилась я. Отец был очень расстроен. Моя бабушка с двумя классами образования церковно-приходской школы успокаивала его по-простому: «Что тут переживать: ну ждали Санечку, а получилась Танечка!» Так она дала мне имя. С тех пор святая Татьяна – моя покровительница, мой ангел-хранитель, её присутствие ощущаю всю жизнь.

В первый раз узнала, что 25 января, мой день рождения, совпадает с именинами Татьяны, только в старших классах, об этом сообщила подруга моей бабушки. А когда я вышла замуж, была популярной песня «Татьянин день» со словами «Татьяна плюс Сергей равняется любовь». И тут я попала – значит, всё сделано правильно. С 2000 годов Татьянин день начали праздновать в университете. В этот день я получаю огромное количество поздравлений, причём от тех, кто и не знает про мой день рождения. Так что у меня всё гармонично совпало – всю жизнь с российским студенчеством и со святой Татианой!

Тамара Корнева